— Как?

— Да, как?

— Никак. Я да он.

— А остальные?

— Так в другой избе.

Мстислав придвинулся ближе:

— Другой?

— Что? Ты чего жмёшься, обещал же?

— Прости. — недовольно поджались мужские губы.

— Какие планы на сегодня? — я села и прикрылась одеялом до подбородка.

— По округе покатаемся, хочешь? Достопримечательности тебе покажу местные.

— А если разбойники?

— Да ну, Жень! Чего этих дебилов бояться-то? Я ж с охраной! Хочешь, к Лешаку заедем?

— Нет, не хочу! Дай мне полчаса, соберусь.

Мы выехали из ворот в сопровождении пяти вооруженных всадников. Мстислав вполголоса рассказывал о том, какие деревья растут в здешних краях, какие звери и птицы водятся. Великая тишина нетронутых цивилизацией просторов и лесов внушала уважение и восхищение. Снова, как в то момент, когда Золик сел на моё плечо, я почувствовала оглушающее чувство принадлежности этому необыкновенному месту. Единение.

— А вот и дуб! — спешившийся Мстислав, подобрав полы длинного кафтана, шагал по сугробам к дереву-великану.

Обхватить невероятный ствол могли разве что трое взрослых человек, на некоторых ветках видны были лоскутки ткани, некогда разноцветные.

— Можно желание загадать — исполнит.

— Что же ты не загадал?

— Загадывал, да не сбывается все никак, — усмешка обнажила острия клыков.

Прижав ладони к заскорузлой коре, я закрыла глаза, и тут же знакомое уже чувство заставило задрожать колени: та, другая Женька Васильева, тянула ко мне окровавленные руки...

Глава 16. Дуб

— Эй! — меня трясли, приводили в чувство. — Видела что?

Сопровождающие нас мужики нервно переглядывались, но не приближались.

— Слав, ты мне шею сломаешь. Перестань! — я оторвала от себя цепкие руки. — Видела. Себя всю в крови, только не здесь а там, в нашем мире. Это что значит, как думаешь? Меня убьют или ранят, да?

Выглядящий слегка озадаченно купец пожал плечами:

— Черт, не знаю. Может, это не будущее вовсе? Просто что-то вроде кошмара?

Ладони чуть заметно покалывало, и я прислонилась лбом к шершавому, испещрённому бороздами стволу, закрыла глаза. Сквозь опущенные веки видела, как стремились в мою сторону нежные побеги, оплетая и обездвиживая ноги и руки. Лопались почки, и влажные блестящие листочки с волнистыми краями прилипали к коже, холодя и в то же время напитывая энергией. Творилось волшебство и глупо было сопротивляться. Я снова видела себя в прежнем мире, видела со спины крупного мужчину, стоявшего на коленях в сугробе, но страха не было. Да и какой страх, если здесь-то я живу! Видение исчезло внезапно, опали тонкие веточки, связывающие меня с дубом.

Зима, Мстислав шумно дышащий рядом, мороз.

— Ну, мы пошли, — натянуто улыбающийся Тимур отчего-то покраснел и принялся толкать приятелей к выходу из мастерской, — вы уж тут сами как-нибудь. До завтра!

— До завтра! — весело ответила я, не имея сил поднять глаза на Егора.

Это казалось глупым, но каждый раз первые минуты встречи казались непроходимым лабиринтом, когда любое движение было пробным камнем, словно за несколько часов могла ослабнуть наша непреодолимая тяга друг к другу. Никто из друзей ни словом не обмолвился Егору о нападении Славика и гибели Луши. О смерти собаки, согласно коллегиальному решению, сообщить было доверено мне. Мол, женщины умеют найти нужные слова. Знали бы они...

— Я тут блинов напекла! — метнулась я к стоящей на столе небольшой спортивной сумке. — И даже сметана есть в холодильнике. Хочешь?

— Хочу... — негромко ответил мой мужчина. Неужели мой?

— Здесь поешь или поднимешься? — нервозность не исчезала, пришлось даже несколько раз коротко вдохнуть и выдохнуть.

— Ты чего, Жень?

— А что? — руки никак не находили правильного положения и метались по телу, теребя воротник и манжеты, оправляя невидимые складки.

— Нервничаешь почему? — Егор медленно подходил, и я понимала, что вот сейчас вопреки всем договорённостям расскажу ему о произошедшем. Необходимость врать изматывала. — Что-то случилось?

— Сначала поешь, а потом поговорим, хорошо? — ловко увернувшись от объятий, я подхватила сумку и принялась вынимать завернутую в полотенца старую эмалированную кастрюлю с нелепыми мухоморами на белом боку с черными сколами.

— Нет ничего, чего ты не могла бы мне рассказать.

Черт побери его эту способность бесшумно подкрадываться. Я хотела и не хотела прикосновений, лихорадочно сворачивая в свёрток чуть влажные и всё ещё горячие кухонные полотенца.

— Я так долго тебя ждал, чтобы позволить уйти, — слова впутывались в мои волосы, разгоняя сердцебиение, — не отталкивай меня, Жень!

— Врач что сказал? Никаких физических нагрузок! — пыталась стряхнуть с себя кольцо сильных рук паникующая я.

— О каких физических нагрузках мы говорим? О поедании блинов, или ты имела в виду что-то совершенно особенное? — влажная дорожка поцелуев стекала от моего уха к основанию шеи. — Если о блинах, — Егор подцепил край свитера, — то, поверь, я даже не вспотею, а если про подъём на второй этаж, то... — свитер полетел на пол, — ...это такие мелочи.

— У тебя швы разойдутся, придурок! — вздрагивала я от холодных касаний к воспалённой коже

— Хамишь, девочка, а за хамство у нас принято наказывать! — горячий шёпот действовал как наркотик, голова отключалась, и тело качалось на волнах возбуждения.

— Как наказывать? — успела прохрипеть я до того, как меня развернули и дернули вниз джинсы...

— Давай уедем, дурно мне что-то, — я безотчётно прижалась к Мстиславу, который тут же приобнял за плечи, — дуб вправду волшебный какой-то.

— Значит, нужно почаще приезжать сюда, Жень, он ведь помогает твоему дару, да?

— Наверное. Поехали, а?

Мне помогли взобраться на мохноногую низкорослую лошадку, и наш отряд двинулся назад по своим же следам.

Нападение разбойников я увидела за несколько секунд до начала. Успела только крикнуть: "Берегись!", как сильный боковой удар выбил меня из седла.

Пока напавший мужик связывал мне руки за спиной, вокруг разворачивалось какое-то нелепое по своему медленному, увязающему в сугробах темпу сражение. Мстислав рубился умело, сбоку от него орал благим матом раненый разбойник, вот упал на колени ещё один. Но лихая ватага превосходила если не умением, то числом. Бились разбойники озверело как голодные дикие