волна поддержки не дала сознанию скатиться куда-то вниз, в трясину холодного одиночества.

«Мы слышим!» — лилось со всех сторон.

«Ты часть нас».

«Мы семья того, чей ты наездник!»

«Не бойся!»

«Не отнимем».

«Не заменим».

«Твоя семья — наша семья».

Дышать стало легче.

По телу, ощутимые физически, гуляли чужие мысли, не давая упасть. «Кисточка» снова бегала по сознанию, Варн помог поставить защиту и потихоньку выводил её из круга, помогая выстроить привычный защитный бастион. Почему-то именно сейчас не хотелось делать его совсем колючим. Так. Закрыть душевные тайны, и ладно будет. Ну их, иголки эти.

Когда всё кончилось, ящеры поднялись на ноги, а Варн с самкой помогли Ире встать. Нир-за-хар давали ей возможность переварить только что испытанное и осознать его. Получалось с усилием, но одно она понимала точно: её приняли. Позволили увидеть то, что почти никому не показывают. Семья Варна, его соратники, друзья, родня и даже любовницы приняли её как свою. Не важно, в каком качестве. Ира не чувствовала ни грамма фальши, ни грамма ревности или неприятия, как было вначале. Какими бы словами ни говорил с сородичами вожак, какие смеси эмоций ни вливал, этого хватило, чтобы в один миг превратить их, недовольных и недоверчивых, в друзей. Это было так непривычно, так странно и непонятно, что мешало принять. Как не могла она раньше понять традиции сквирри, которые огрызаются даже на знакомых, так и сейчас не могла осознать, как можно в одно мгновенье пустить столь близко кого-то чужого.

Вещание очень сильно меняет мировосприятие. После него обычное общение кажется медленным и насквозь фальшивым. Пока разберёшься, кто перед тобой, можешь уже наделать ошибок.

Тишина стала тяготить, и самка, что всё ещё помогала ей стоять, «самка-воспитательница его детей», проговорила на всеобщем:

— Мы поможем, Ириан. Хотя, признаться, когда прилетел зов вожака с приказом доставить ни много ни мало полтора десятка скорлупок, мы было подумали, что он соблазнил целый амелутский подпольный дом удовольствий на вынашивание наших детёнышей. Кто бы мог подумать, что речь пойдёт о самцах.

— Речь идёт о полёте, — резко вставил барон Бирет откуда-то со спины. — И мы тоже не рады, что придётся передвигаться подобным способом!

— Пригаси свой огонь, знатный амелуту, — почти прорычал один из самцов. — Вожак объяснил нам вашу беду. Ради той, что приняла его и защитила его разум, мы отвезём вас хоть в центр Камнеграни. Но мы не обязаны выслушивать грубость, особенно когда не можем ответить когтем в глотку. С нас хватит и ваших мыслей.

Ира обернулась к барону и умоляюще на него посмотрела, мечтая, чтобы он не развивал ссоры. Каю пятился от ящеров всё дальше, а его лицо выражало непрекращающуюся борьбу с собственным состоянием. Брезгливость брала верх. За командиром отступали и солдаты. Лишь эйуна и дайна-ви оставались на месте и во все глаза рассматривали приспособления, которые в скором времени предстоит использовать в качестве средства передвижения.

Варн, сдав Иру самке, осмотрел скорлупки и удовлетворённо выдохнул.

— Надёжные. Выдержат и двух-трёх самцов в полном военном облачении. Вяжите ваши шлейки на животных и выдвигаемся. До Веззской пустоши путь неблизкий, до ночи успеем пролететь какую-то часть.

Нир-за-хар снова сменили облик и принялись стаскивать скорлупки в одно место и придавать им устойчивое положение. Солдаты отогнали архи и урусов подальше, и началась работа по рассёдлыванию и обвязыванию. Доваль стоял в центре, периодически перемещаясь между животными и успокаивая их. Архи нервничали, но позволили надеть на себя незнакомую конструкцию и наложить шоры[8] на глаза. Их сквирри изготовили крупнее обычных и придали форму, позволяющую закрыть обзор со всех сторон.

А вот белоснежные лисы тяжело переносили потерю зрения и попытку накинуть на них путы. Малька уже не таясь рычал, а Рэгу вздыбил шерсть от загривка до хвоста. Не помогала даже магия. Только минут двадцать спустя Линно-ри удалось «уговорить» их, защёлкав ритмы до боли в суставах.

Некоторые скорлупки определили под багаж. Они оказались столь вместительными, что в них ушли и вещи, и палатки, и даже запасы, полученные торговлей со сквирри. Потом пришла очередь солдат.

Эйуна залезли первыми, по двое. Убедившись, что они крепко сидят внутри, ящеры накинули сверху крышки. Ира подумала, как хорошо, что она так вовремя избавилась от клаустрофобии. Раньше её бы скрутило только от попытки представить, как оказывается на большой высоте в этой трясущейся «переноске». Когда пришла очередь амелуту, нир-за-хар отошли подальше, чтобы дать им возможность устроиться. Людям было плохо. Лица уже зелёные, будто приступ морской болезни начал развиваться заранее. А ведь полёт продлится не один час…

Когда на амелуту опустились крышки, остались только дайна-ви и Ира, которая считала своим долгом проследить за погрузкой перед тем, как сесть на спину Варну. Ей не нравилось лицо Лэтте-ри. Губы сжались в полоску, а серая кожа лица утратила цвет. Он, замерев, смотрел на скорлупки. Ира уже хотела было поинтересоваться, в чём дело, но её и открывшего было рот Варна опередил Терри-ти:

— Мы не видели Рахидэтели три тысячи лет. Может, посмотрим сверху?

— Посмотрим? — дёрнулся Лэтте-ри.

— Ну да. Без крышек. Обвяжемся покрепче и поглядим, как изменился мир. Нам не помешает нанести новые рисунки на наши карты…

— Это возможно? — спросил Лэтте-ри Варна, бросив на него напряжённый взгляд.

— Достаточно попросить, — кивнул Варн, и Ире внезапно показалось, что они общаются мысленно за рамками этого вежливого диалога. Она явно ощущала волны вещания, но Варн сделал что-то с этим потоком, в результате чего Ира не могла услышать, что именно было сказано приватно для Лэтте-ри. «Научиться бы такой штуке, — думала она, — а то, кто посильнее, сразу в мозг лезет, и вещание на всю округу, будто громкую связь включила».

Крышку от последней скорлупки нир-за-хар без жалости выкинули и подождали, пока дайна-ви извлекут из багажа верёвку и привяжутся покрепче к центральной оси конструкции.

Ящеры заискрили все разом, съедая пространство, заслоняя горизонт. Заметались звери, но им не дали вдоволь напиться паникой и поднимали в воздух первыми. Ящерам было неудобно, парение над ограниченным пространством давалось им с трудом, и стоило схватить груз, как они взмывали вверх, чтобы поскорее оказаться в родной стихии. Это общее желание затронуло сознание Иры, вызвав тоску по небесам, но она заставляла себя стоять и ждать.

Ящеры старались. Скорлупы с солдатами двигали медленно, выравнивая, и поднимались не спеша, постепенно набирая высоту. Ира различила стон из амелутских скорлупок. Дайна-ви пережили взлёт легче всех. Она видела, как, держась одной рукой за центральный столб, они склонились над краем, разглядывая