извини. Так что, обниматься будем?

Её заключили в объятье. Очень короткое, пропахшее потом, ароматом прошедших супружеских ночей, оставившее на камзоле несколько пятен от потёков краски.

— Спасибо за Цефена, — шепнула Енна, — и спасибо, что не таишь злобы. Старший муж… объяснил, что я была не права, распоряжаясь судьбой того, кто тебе дорог.

Ира посмотрела на мужчину, он чуть усмехнулся. Как трудно под краской различить возраст! Но почему-то сейчас казалось, что он старший не только в значении «главный среди мужей».

— Как твои подруги?

— Лучше. Ваши одарённые предложили помощь. Мы и сами хорошие лекари, слава Великому, но их сила иная и оказалась к месту. Голова, конечно, болит у обеих, до конца снять не удалось, но ваш Длань Хараны говорит, что это затянется не больше, чем на декаду. И на том спасибо.

— Тебе тоже спасибо.

— За что? За помощь с ремешками для зверей? Так это вон Аррику и Цефену говори, — она кивнула на старшего и младшего мужей.

— Нет, я не о том. Знаешь, много чего случилось, второго раза бы не хотелось. Но если бы не произошло то, что произошло, мы с Варном никогда не нашли общего языка. Понимаешь?

Шаманка усмехнулась, глянув на Цефена, и промолчала. А что ещё скажешь? Ира отвлеклась от связующей и подошла к её мужьям.

— Аррик, спасибо вам и вашей семье. Я очень рада, что познакомилась с вами, — она протянула руку. — У нас в таких случаях принято пожимать руки. Не откажете?

Аррик улыбнулся и с удовольствием пожал. Ира пожала руки и остальным мужьям Енны, а Цефена от души поздравила с вхождением в семью. Тот покраснел даже через грим.

Разошлись с лёгким сердцем. Сквирри проводили их до границы Руин-Ло, где уже в помине не было тумана, зато стеной стоял ливень. Никто не удивился причудам погоды, видно, так оно и надо. Прежде чем ступить под сплошную воду, отряд как следует утеплился. Животные недовольно ворчали и фыркали, прекрасно чуя, что их сейчас заставят мыться.

Ира смотрела на стену дождя и думала. Странная поездка. Она до сих пор пребывала в прострации от пережитого и узнанного. Вопросы копились, нарастая как снежный ком. Для чего Низз приказал показать ей Древо душ? Как сквирри умудрились не перессориться с другими народами при их раздражающих проверках и привычке тыкать копьём в знакомых? Как бывшие строгие амелуту смогли создать традиции, подобные тем, что она увидела? А ещё мучила нестыковка. Как можно просто взять и уйти из-под надзора богов, в которых веришь, которые так близко? Почему Сёстры не вмешиваются? И влари, к которым едут сейчас, тоже поступили так же — просто отказались поклоняться богиням, которые их создали! Во что же они в таком случае верят? В кого? Или кому? И опять же, разве за подобные поступки не положен божественный гнев? Странно всё это. Совершенно не как в книжках. А ведь запоминать и оценивать надо всё, что видишь и узнаёшь. Ведь где-то всё ещё болтается тот самый «косяк», который предстоит исправить. И не факт, что это будет ситуация на Мрекском болоте.

Ира сильно почесала переносицу, прогоняя терзающие мысли, и, уже сидя в седле, оглянулась.

Да, она ожидала этого. В глубине леса, позади множества деревьев, скрываясь за толстыми стволами, шевелилось тело Низза. Он не хотел показываться даже своим, но всё равно приполз проститься.

«До свиданья! Не грусти».

«Сил тебе для пути. Не волнуйся. Я помню».

И начал отползать в гущу леса.

Глава 6

Скорлупки

Непогода, когда от неё некуда прятаться, способна круто менять планы. Затяжной ливень превратил их уже проторённый путь из пяти дней в десять. Сыро. Мокро. Душно. Холодно. Впервые ощутив, как влажный студёный воздух залез под камзол, Ира в панике оглянулась на дайна-ви. Зима в минус тридцать не так бьёт по здоровью, как влажность осени при пятнадцати градусах и ветре. Так как же?

Дайна-ви продемонстрировали ей шнурки на шее, на которых болталось по небольшому кристаллу цвета молока, излучающих нежное кремовое сияние.

— Что это?

— Подарок ведьм. Матушка настояла, чтобы мы взяли их с собой, — сказал Терри-ти. — А мы, дурни, ещё сопротивлялись, думали, что не пригодятся.

Линно-ри посмотрел на него с явным неодобрением, но в итоге признал:

— Она была права. Хотя мы искренне верили, что они не понадобятся нам летом, а до зимы… Откровенно говоря, дожить не мечтали. Если бы послушали твою матушку, то той холодной ночи не случилось. Надо было надеть их раньше. Коли свидишься, передай ей поклон и спроси, чем оплатить долг за жизнь.

— Говори за себя, Лин. Лично я ещё как мечтаю увидеть дом! И ни на миг не переставал это делать. А матушке передам.

— А что эти кулоны делают? — спросила Ира, с любопытством рассматривая острые грани и неровные сколы.

— Мирят тепло с холодом. Без них путешествовать на Север небезопасно. А для нас это лишний шанс увидеть завтрашний день, — ответил ей Терри-ти.

— Одно плохо, — сказал Лэтте-ри, — они не вечны.

— А надолго хватает?

— Три декады, если использовать непрерывно. Они тают, соприкасаясь с телом. В тепле в них нет необходимости, но учитывая, что осень уже в своём праве…

Он поглубже закутался в капюшон.

«Что ж. Значит, быстрый способ перемещаться изыскали кстати», — подумала Ира, тоже зябко кутаясь. — Надеюсь, в Карраже достаточно очагов и каминов в гостиницах». Холодную ночь и её последствия вспоминать не хотелось. Да, в будущем Доваль не откажет в помощи. Не после всего. Да, есть эти странные кристаллы. Но даже эти обнадёживающие факты не спасали. Стоило только вспомнить, и создавалось впечатление, что душа ухнула в зиму. В худшем смысле этого сравнения.

Отряд стал целостнее. Нет, о дружбе речи не шло, но границы размылись. Задать вопрос, получить ответ, поинтересоваться — раньше на всё это требовались усилия. Теперь же подобные вещи делались легко, хоть и не часто.

Поездки сначала в Каро-Эль-Тан, а после в Руин-Ло никого не оставили прежним. И амелуту, и эйуна, и дайна-ви приобрели какой-то странный отпечаток во взглядах. Словно заново увидели друг друга и теперь не знали, что с этим делать. Кому-то эта перемена далась легко, а кто-то, например, Изаниэн переносил её тяжело и со скрипом.

До традиции пока было далеко, но уже сложилась привычка у костра предрассудки откладывать. Появилось желание говорить и узнавать. Спрашивать на худой конец. Лавина прорвалась как-то вечером, когда Изаниэн, пряча любопытные глаза, попросил