Мне очень хотелось узнать, как же так случилось, что она опять в профессию вернулась, но я ничего не спросила: понимала, что не по своей воле. А еще ждала, что Игорь сам расскажет – видела, что ему выговориться надо. Так и случилось.

– Десять дней это счастье длилось. А в тот день сидели мы, ужинали, думали, куда на Новый год поехать – я ее документы на оформление загранпаспорта сдал. И тут вдруг трам-тарарам – менты со шмоном. И пристегивают меня к делу, к которому я никаким боком отношение иметь не могу, – мошенничество с банковскими операциями. Найти у меня, конечно, ничего не нашли, ученый я, дома ничего не держу. Забирают меня – ну все как положено. Я Светке сказал: «Это твой дом, ты здесь прописана, у тебя есть паспорт. Ничего не бойся. Все будет в порядке». А на нее смотреть страшно: только-только все в ее жизни наладилось – и вдруг опять. Смотрит на меня, из глаз слезы градом и слова сказать не может. Вот такой она у меня до сих пор перед глазами стоит, в последний раз я ее тогда живой видел.

Ему было, очевидно, трудно говорить, но он справился с собой:

– Привезли меня к следаку, я смотрю на него, а он под моим взглядом как уж под вилами вертится – сам понимает, что я здесь не при делах, но ему приказали, вот он и старается. Откуда же, думаю, прилетело? Заявил я сразу, что без адвоката говорить не буду, и его номер телефона дал – из дома-то мне позвонить не дали. А адвокат у меня один из лучших в городе. Ну, дальше ИВС, все как положено. На следующий день пришел мой адвокат, я ему все рассказал и попросил передать моим ребятам, чтобы выяснили, откуда ветер дует. Ну, двое суток – это святое, потом суд, где я, честно говоря, был уверен, что меня выпустят, если не под подписку, то под залог – ребята обещали нужную сумму собрать. Ну как максимум домашний арест. А судья выносит мне: содержание под стражей!

– Это по экономическому-то преступлению? – удивилась я.

– Да! В связи с тем, что я представляю опасность для общества, – хмыкнул он. – Тут я и понял, что кому-то понадобилось срочно меня убрать, вот меня и пристегнули к первому же попавшемуся делу. А ребята у меня шустрят, выясняют, что случилось. Ну и выяснили, и мне через адвоката передали. Оказывается, папику в очередной раз оттянуться захотелось, а ему в ответ, что не работает больше Светка в салоне, она теперь, можно сказать, мужняя жена. И сказали чья. А тому это по хрену, требует: вынь да положь ему любимую игрушку! Ну, человек меня знал, ему со мной бодаться – не резон. Я же рога на раз обломаю. Так он этому папику и объяснил. Вот тот и решил меня с дороги убрать, попросил кое-кого, меня и приняли. А он еще и гарантию хозяину салона дал, что я сяду всерьез и надолго. И тот решил, что раз так, то ему меня бояться нечего, Светку силой из дома забрали и к папику отвезли. А потом сучара этот вконец обнаглел и обратно Резинке ее отдал – я же до конца с ними не расплатился. А что я из крытки сделать могу? Ребятишки мои без меня с ним не справились бы – у него за спиной тоже не ангелы стояли, только Резинке от моего имени очень внятно объяснили, чтобы она со Светки пылинки сдувала, а вышло из этого вон что. Когда я в СИЗО от адвоката узнал, что Светки больше нет, думал, с ума сойду. Тогда и поседел в один день. А через неделю меня с извинениями выпустили. Похоронил я Светку, памятник ей шикарный поставил, службы за упокой ее души заказываю, свечи ставлю, только ей-то что теперь от этого.

– Но папику-то этому хоть отомстил? – спросила я.

– А он сбежал еще до того, как меня выпустили. Видно, узнал, что я выхожу, вот и слинял. Если хочешь спросить, вернул ли мне деньги тот козел, то вернул. Даже с процентами. Только Светку всем этим не вернешь.

«Ой, врешь, дорогой! – подумала я. – Видно, ты через адвоката своим подручным дал команду взять этого папика и где-нибудь держать до того момента, когда ты сам сможешь с ним разобраться. Такое удовольствие ты никому не уступил бы! А узнав, что он пропал, те, кого он просил тебя арестовать, решили, что лучше от этого дела всеми лапами откреститься, вот и выпустили тебя. Интересно, помогло им это или нет? Скорее всего, нет. Да и хозяин салона как бы не своей жизнью тебе проценты заплатил». Но все это меня не касалось, мне важно было только одно: опознают ли мамка и таксист кого-нибудь на привезенных мной фотографиях. Первым приехал таксист. Здоровый дядька в возрасте, спокойный и серьезный. Игоря он, видимо, уже знал, потому что с интересом уставился на меня. Когда он подошел к столику, за которым мы сидели, я кивнула ему на свободный стул, и он, поколебавшись, присел. Я объяснила ему, что от него требуется, он понятливо покивал головой и взял протянутые мной фотографии. У него за спиной мигом, словно из-под земли, выросли Ушаковы. Я пепелила их взглядом, но они были жаропрочные, и мои молнии отскакивали от них, как горох от стенки.

– Я ту сволочь хорошо запомнил – история-то много шуму наделала, – сказал таксист. – Если бы я его только встретил, сам бы скрутил и ментам сдал.

– Вот и посмотрите внимательно, – попросила я.

Таксист надел очки и даже два раза просмотрел фотографии, а потом уверенно сказал:

– Вот этот, только тут он без бороды и усов, – и он протянул мне ту же фотографию, которую выбрала и Мария Федоровна. – Глаза у него больно приметные, редко такие встречаются.

Игорь выхватил из моих рук снимок и принялся сам изучать, а потом сфотографировал на свой сотовый и вернул мне. Он хотел что-то сказать, но я остановила его:

– Давай подождем, когда Зинаида приедет. Послушаем, что она скажет.

– Спасибо, отец, – Игорь протянул таксисту тысячную купюру. – Это тебе за хлопоты. Нужда будет, обращайся – я добро не забываю. – Таксист ушел, и Игорь тут же меня спросил: – Кто это?

Но я ему не ответила, а очень жестко сказала Ушаковым:

– Чтобы никому ни звука ни ползвука! И никакой самодеятельности! Потому что иначе сами знаете, что может случиться.

Они мне ничего не ответили, но я видела, что поняли. Тут Игорь обратился к Дмитрию Васильевичу, безошибочно определив в нем «собрата по оружию»:

– Но ты-то можешь меня понять?

– А я тебя и понимаю, – ответил тот. – Но ты столько времени ждал, что и еще несколько дней потерпишь. Татьяна Александровна свое дело знает, и ей виднее, как поступить. Поверь.

Игорь на это только выругался, но не решился настаивать. Просто налил себе коньяка и залпом выпил.

– Ладно! Подожду! – буркнул он и, глядя на меня чуть ли не с ненавистью, сказал: – Знаю я, что ты думаешь: уголовник и проститутка – и вдруг такие страсти! Только мы живые люди и тоже любить умеем!

– Никогда ничего не додумывай за других – ошибиться можешь. Именно это ты сейчас и сделал. Если хочешь знать, то я Светлане завидую, что ты ее так любил. Это в наше время редко встретишь, – ответила я.

Игорь пристально на меня посмотрел, оценивая, серьезно я говорю или нет. Видимо, решил, что я не соврала, и несколько успокоился. Тут открылась дверь и в зал вошла немолодая, ярко накрашенная женщина в дорогой шубе, чей полный ужаса взгляд никак не вязался с вульгарной внешностью.