Самое же ужасное во всем случившемся было то, что ключа от квартиры в ней при обыске не нашли. То есть преступник привел Светлану к Матвею, ушел, но при этом запер дверь снаружи, чтобы они, когда им станет плохо, не смогли выйти. Действие амилового спирта на человеческий организм он знал и время, когда надо вернуться, он, пусть даже ориентировочно, рассчитать мог – это если камера была стационарная, и он не имел возможности контролировать то, что происходило в комнате. Если же трансляция с нее шла на его ноутбук, например, то он, находясь где-то поблизости, мог все наблюдать и вернуться за ней, когда Матвей и Светлана были уже в коме. Он забрал камеру, запер дверь и уехал, рассчитывая на то, что хозяин заявится не раньше, чем истечет срок аренды, то есть еще не скоро, и найдет два разлагающихся трупа – судя по тому, что практически голыми Матвей и Света чувствовали себя довольно комфортно, отопление в доме работало исправно.

Все это было настолько бесчеловечно, что руки так и чесались раздавить эту гниду, как вонючего клопа, и, какое бы будущее Игорь этому подонку не уготовил, даже этого, на мой взгляд, было мало. Но не об этом мне сейчас надо было думать. Прежде всего следовало выяснить, для чего эта мразь все затеяла? Зачем этому гаду смерть Шестопалова? Что он от нее может выиграть? Но сколько я ни ломала голову, ничего разумного в нее так и не пришло. Оставалось ждать, когда мы вернемся в Тарасов – я надеялась, что Венчик узнал что-нибудь полезное, а если нет, то я его на новое задание отправлю.

За своими размышлениями я не заметила, как мы уже ехали через районы новостроек, так называемые спальные районы, значит, и до выезда из города недалеко. Немного не доезжая до КП ГИБДД, возле обочины стоял черный джип «Мерседес», который, завидев нас, помигал фарами. Мы притормозили и тогда из «машины сопровождения» с переднего пассажирского места вышел какой-то парень и направился к нам. Сидевший за рулем Егор приспустил стекло в своей дверце, и парень, подойдя, сказал:

– Меня Артемом кличут. Шеф приказал вас охранять, так что, пока по нашей земле едем, мы будем впереди. Ночная трасса – дело опасное, а мы тут каждый куст знаем и ряженых на раз определим.

Предложение было разумное, и никто не возражал. А под ряжеными парень явно подразумевал лжегаишников, которые могли бы тормознуть нашу машину – уж больно хороша, грех такую упустить. В результате машина исчезает бесследно, а наши трупы в лучшем случае находят, в худшем – нет, но нам, покойникам, от этого уже ни жарко ни холодно. И в этом случае от моего пистолета, а у Егора, наверное, с собой тоже есть, толку никакого не будет, потому что остановили бы нас люди в форме, которые имеют на это право. А на лбу у них не написано, что это переодетые бандиты. Скосят нас из автомата, и все дела. А первыми мы огонь не откроем, потому что это могут быть настоящие гаишники, и тогда: здравствуй 317-я «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа», а там от двенадцати до двадцати и вплоть до пожизненного, потому что на смертную казнь у нас мораторий. Теперь, вспоминая, как нас с Настей отчитала Дарья Михайловна, я понимала, что она была права, и с моей стороны было бы крайне опрометчиво пускаться одной в такую дорогу.

Артем вернулся в свою машину, и она тронулась с места, а мы поехали следом. Устала я за этот сумасшедший день, как свора ездовых собак после гонки, а ведь завтрашний будет ничем не лучше, так что нужно воспользоваться моментом и хоть немного отдохнуть, коль уж никакие светлые мысли меня не посещают.

– Я прилягу. Если усну, будить только в случае нападения инопланетян, – попыталась пошутить я. – Ну и еще, как в Тарасов въедем, потому что мне не домой надо.

Я прилегла и сначала попыталась все-таки продолжить свои размышления, но сама не заметила, как уснула, причем настолько крепко, что в Тарасове меня еле растолкали.

– Татьяна Александровна, куда вас отвезти? – спросил Егор.

Я сказала ему адрес квартиры бабушки и посмотрела на часы – ого! Почти два ночи. Начался четвертый день моего расследования.

– Что-то погода совсем не весенняя, – пробормотала я, вылезая из машины.

– Вас подождать? – поинтересовался Егор.

– Нет! – покачала головой я. – Езжайте отдыхать, я домой на такси доберусь.

– А завтра когда за вами приезжать?

– Да если бы я сама знала, как карта ляжет! – пожала плечами я. – Может быть, мне потребуется куда-нибудь съездить, но ведь, может, и нет.

– Тогда давайте я к десяти часам к вашему дому подъеду, чтобы наготове быть, – предложил он. – Посижу в машине, радио послушаю.

Подумав, я согласилась – а вдруг действительно мне нужно будет по делам поехать?

– Тогда до завтра, – сказала я и, посмотрев на стоявший за джипом Насти «Мерседес», попросила: – Вы Артему и остальным подскажите, где лучше остановиться, и номер телефона возьмите – вдруг потребуется?

– Уже, – кратко ответил Дмитрий Васильевич. – Они рвутся везде с нами ездить, а я им сказал, чтобы не болтались под ногами.

– Подействовало? – с интересом спросила я.

– Думаю, да, – ровным тоном ответил он.

«На меня бы тоже подействовало», – невольно подумала я, повернулась и пошла узнавать очередную порцию новостей, а по дороге только что не молилась, чтобы они оказались полезными. Венчик не спал – ждал меня и, увидев, спал с лица.

– Матушка Татьяна Александровна! Да ты что же над собой такое мудруешь? – растерянно спросил он. – Никак угробить себя собралась? Ты глянь на себя в зеркало-то! Да ведь покойник краше выглядит!

– Венчик! Не причитай! Я еще живая, – устало отбивалась я. – Лучше свари мне очень крепкий кофе, чтобы мозги прояснились, а то я сейчас туго соображаю. А я пока пойду и холодной водой умоюсь – авось полегчает?

Я скинула пуховик и сапоги и вошла в ванную. Посмотрев на себя в зеркало, я в первый момент неслегка обалдела – видочек у меня был тот еще! Насколько я была вымотана, можно было понять хотя бы потому, что даже моя суперстойкая косметика «поплыла». А ведь как ее рекламировали! А сколько я за нее отдала! Вот и верь после этого людям! Снять ее мне было нечем – я никак не рассчитывала, что мне это придется делать вне дома, вот ничего с собой и не взяла. Оставалось на-деяться на мыло – вдруг получится? – потому что общаться даже с Венчиком, который меня уже всякой видел, в таком виде было неудобно, а мне ведь еще и в такси домой ехать.

Вот когда не надо, косметика уперлась всеми лапами и никак не желала смываться. Но, как говорится, упорство и труд все перетрут, вот я и ее победила, правда, кожа лица после этого выглядела так, словно я ее кипятком мыла и мочалкой терла, но я понадеялась, что дома нанесу крем и к утру все пройдет. Так что вошла я в кухню уже в более-менее пристойном виде. Кофе меня уже ждал, и я с удовольствием его отпила.

– Ну, Венчик, давай перейдем к твоим новостям, потому что без них, я боюсь, мне не разобраться. Только учти, что я очень многое уже сама успела выяснить и не обижайся, если я тебя буду прерывать. А лучше сама начну, а ты будешь дополнять. Итак, к тому моменту, когда ты приехал на место, все уже знали о том, что Шестопалова увезли в больницу, причем не комбинатскую.