– Вы же браться, – мамин голос начинает дрожать, – пожалуйста, я же люблю вас обоих.

– Братья так не поступают, – Тимофей отшвыривает от себя стул и хлопает входной дверью.

Знал, что наша встреча не будет простой, но что его ярость осталась настолько сильной, не предполагал. Мне казалось, годы должны сгладить ситуацию хоть как-то. А Тимофей бесится так, будто все случилось только вчера.

– Так надеялась, что вы сможете помириться, – мама всхлипывает и поднимается со стула, – господи, никогда в семье спокойствия не будет. А отцу ведь нельзя волноваться, – бросает на него встревоженный взгляд.

– Я попробую поговорить с ним, – обращаюсь к маме.

– Не надо, – отец показывает маме на стул, чтобы села обратно, – не лезь в его жизнь вообще. И разговоров не надо, Тимофею они не нужны.

– Как скажешь, – отодвигаю от себя еду, сейчас кусок в горло вообще не лезет.

– И Ренат, к Соне на выставку тоже не ходи, не надо, – отец глубоко вздыхает, – пусть девочка живет себе спокойно.

Не ходить на выставку. Сто раз себе это повторил, сидя в своей квартире на той самой кровати, где мы с Соней провели столько часов вместе.

Черт, хотя бы один раз. Я не буду заходить, просто посмотрю из окна машины. Меня даже никто не заметит, стекла ведь тонированные.

Подрываюсь и быстро набрасываю на плечи пиджак, беру ключи и спускаюсь к внедорожнику. Только посмотрю.

Всю дорогу думаю о том, как увижу ее. Соня наверняка тоже изменилась, стала взрослее. В сети очень сложно отыскать ее фото, а то, что есть слишком плохого качества, чтобы хорошо ее рассмотреть. Паркуюсь у галереи и глушу мотор. Вся выставка передо мной как на ладони.

Большой павильон, ярко подсвеченный. На прозрачных подставках стоят Сонины скульптуры, их я видел в анонсе выставки. Вокруг ходит народ и попивает шампанское. Сейчас уже людей мало, время идет к закрытию. Но я представляю, как это все выглядело часа три назад. Очередной Сонин триумф. По отзывам прошлая выставка в Питере удалась и эта была обязана повторить ее судьбу. Уверен, так и было.

Жадно ищу глазами Соню и через секунду застываю. Вот она. Миниатюрная и тоненькая, может, чуть округлившаяся, но ей идет. Волосы забраны в высокий хвост. Черное облегающее платье до колен очень выгодно подчеркивает фигуру. Она о чем-то рассказывает одному из посетителей и попивает шампанское из бокала. С ее губ не сходит улыбка. Соня в своей стихии.

Не могу ничего с собой сделать, открываю дверь и выхожу, иду в сторону входа. Ведь я же могу подойти поближе, просто поздороваться, узнать как она. Толкаю стеклянную дверь и вхожу внутрь, тут меня сразу окутывает теплом и свет начинает ослеплять.

Втягиваю в себя воздух, пытаясь прийти в норму. Мы бывшие муж и жена, нет ничего такого в том, что я решил заехать. Тем более приехал ведь на неделю. Просто хочу увидеть.

Медленно иду к Соне навстречу, пытаюсь переловить ее взгляд. Она отпускает своего собеседника и рассеянно смотрит перед собой.

Наконец, замечает, и ее глаза расширяются. В них появляется растерянность и испуг.

– Соня, привет, – стараюсь говорить как можно более спокойно, – я проездом был, решил заскочить на минутку. Посмотреть на твою выставку.

– Ты в Москве, я не знала, – она бегает глазами по залу и возвращается ко мне, – надолго?

– На неделю, у Миланы второй ребенок, инфаркт у отца, слишком всего много. Я решил приехать, – не могу отвести от ее лица глаз. Все те же огромные голубые глаза, в которых я тонул. Подрагивающие губы и милая родинка на щеке. Такая совершенная и красивая, – видел анонс и не удержался. Рад, что у тебя все получается.

– Спасибо, слышала, ты женился, – Соня дежурно улыбается.

– Развелся, – качаю головой, – похоже, семья – это не для меня. Не гожусь, – в горле ком и я цепляюсь за подвеску на Сониной шее, ту самую, что так давно подарил, еще при нашей первой встрече, – все еще носишь.

– К-красивая, – она нетерпеливо оглядывается и перетирает между пальцами камушек, – выставка уже закончилась, мы сворачиваемся.

– Знаю, поэтому и приехал сейчас, – подхожу к ней ближе, хочу втянуть ее запах, – не хотел тебя смущать и приезжать в самый разгар, – а как ты? Вышла замуж?

– Нет, – она осекается.

– Прости, Соня, – сжимаю кулаки, – мне не нужно было приходить, слишком тяжело нам обоим.

– О нет, – она смотрит мне за плечо и ее глаза становятся еще шире. Взгляд беспомощно мечется куда-то мне за спину и опять ко мне, – Ренат, не смотри.

– Что? – оборачиваюсь и застываю.

Меня ведет сразу же. Она такая маленькая. Черные волосы до пояса, карие глазки. Бабушкин курносый носик и счастливая Сонина улыбка. Она наша. Сонина дочка? Моя? Сколько ей? Больше трех?

– Соня, что это? – перевожу ошарашенный взгляд на нее и обратно на девочку. Промаргиваюсь, тру лицо ладонью. Настоящая, мне не кажется.

– Мама, – девочка подбегает и тянет к Соне руки, – я скучала.

– Я тоже, Мали, – Соня тревожно обнимает малышку и смотрит на меня.

А мне становится не по себе, перед глазами плывет, и я оседаю на пол.

– Мали? – с трудом могу говорить и неотрывно слежу за малышкой, которая сразу оборачивается ко мне, услышав, как я назвал ее по имени.

– Мама, дяде плохо, – девочка тянет Соню за руку в мою сторону.

– Все нормально, просто голова закружилась немного, – выдыхаю и пытаюсь прийти в себя.

– Тебе нужно выпить воды, – Мали деловито снимает с плеч детский рюкзачок и достает маленькую бутылочку с водой, – на, я еще из нее не пила.

– Спасибо, – улыбаюсь и протягиваю ладонь, беру бутылку и делаю пару глотков, – Мали это полное имя?

– Малика, – она гордо дергает носиком.

– Принцесса, – еще шире улыбаюсь ей, потому что прекрасно знаю перевод этого имени.

– Да, – она крутится в своей пышной фиолетовой юбочке с блестящими звездочками.

Медленно поднимаюсь на ноги и смотрю на встревоженную Соню, она протягивает руку и прижимает девочку к себе.

– Мы уезжаем, – тихо шепчет она.

– Соня, давай поговорим, она же моя, – стараюсь говорить спокойно, чтобы не пугать Малику, – не отрицай, это видно.

– Моя, – Соня стискивает зубы и становится такой, как раньше. Именно эту Соню я видел все три месяца нашего брака.

– Черт, Мали, ты слишком быстро бегаешь, – раздается сзади еще один радостный и знакомый голос.

Оборачиваюсь на брата, и улыбка с его лица сходит. Тимофей все знал.

Знал, что у меня есть ребенок и молчал. И Соня молчала.

– Мы уезжаем, – Соня подхватывает Малику на руки и быстро проходит мимо меня.