понимала, где проснулась: маленькая комната с серыми стенами походила на камеру заключения из Шлиссельбургской крепости, которую она посещала с классом в прошлом году. Только для полноты картины не хватало умывальника и сортира. Слабый свет пробивался через круглое окно, но не проливал ясности. На ней чужая футболка, не дотягивающая длиной до бёдер, но приятно пахнущая розмарином и грейпфрутом. Майя, осмотрела руки и ноги, простынь и одеяло. Отбросив переживания о том, что могла натворить глупостей, переключилась на светлые кончики своих волос.

«Сколько же я выпила?» — Она отчётливо помнила, как Яна покрасила её в торговом центре перед поездкой в ресторан, но не в блондинку, а в розовый. Регина помогла накраситься, дала денег, вручила подарок. В ресторане отрывалась, флиртовала с Эдиком, но никак не вспомнить, что же случилось после того, как отвела Яну в сторону. — «Почему голова не болит? Может я сплю?»

Майя ущипнула себя за локоть: «Ауч! Так всё реально?» За стеной послышались быстрые шаги. Она накрыла голые ноги одеялом, оставшись в сидячем положении. Гуляния с Яной иногда заканчивались ночёвками вне дома. Майя не спешила впадать в панику и держала её на коротком поводке. Скрипнули дверные петли, свежее дуновение проникло в комнату вместе с молодым парнем. Он блаженно улыбался, и во взгляде читалась нежность. Майя решила, что парень её с кем-то перепутал, и поспешила прояснить ситуацию.

— Привет. Я Майя, подруга Яны. Ты друг Дениса?

Тёплое выражение лица сменилось на кислое, словно он объелся лимонов. Майя не расстроилась. Она уверена, между ней и дьявольски обворожительным парней ничего не могло случиться. Он замер на месте.

— Приём! — Майя щёлкнула пальцами. — Я бы рада уйти отсюда, но не знаю, где мои вещи и Яна.

— Как ты сказала тебя зовут? — озлобленно спросил он.

— М-майя. А тебя?

— Макситали. Тебе это о чём-нибудь говорит?

Майя закрыла глаза, перебирая в голове знакомых парней, но лицо Макситали среди них не было. Не всплывало в памяти и то, как из ресторана они перебрались в это странное место. Она спустила панику с поводка, — «Почему меня никто не ищет? Кто он такой?»

— Н-не говорит. Так ты друг Дениса? — неуверенно переспросила Майя.

— Мартта, тебя зовут Реглин Мартта, — с надеждой в голосе заговорил он. — Ты внучка Лауры, дочь Каролины. Мы находимся в Порканниеми. Ты здесь родилась. Я твой парень. На днях спас тебя из Вуолы, от Вальтера, впустил к себе и снова спас от смерти.

Она изумлённо округлила глаза, отрицательно качнув головой. В Макситали поселилось незнакомое чувство: направленный на неё гнев, воспламенял жалость к себе. Кровожадный сын Туонетар ощутил себя преданным и оставленным.

— Я не Мартта, — в слезах объяснялась Майя. — Ничего о ней не слышала и никогда не видела. Я просто хочу домой. Отпусти меня, пожалуйста. Я никому не расскажу.

Майя подтянула ноги к себе и положила голову на колени. Её поникшие плечи подрагивали от тихого рыдания. Она не услышала, как Макситали подошёл, но почувствовала прикосновение его ладони к затылку. Майя приподняла голову и увидела, что его карие глаза стали чёрными, а губы расплылись в злобной усмешке. Она открыла рот, чтобы закричать, но Макситали грубо накрыл его рукой. Он пытался подчинить её волю себе, как с охранником на кладбище, но только с ней придётся повозиться. Ему надоели игры в человека. Макситали теперь был согласен на Мартту-марионетку.

Майя не двигалась, учащённо дышала, бессознательно сопротивляясь вмешательству. «Не отделаешься», — подумал Макситали, как вдруг она подняла на него отчуждённый взгляд. Глаза Майи из серо-голубых налились белым. Волосы поднялись над её головой. Яркое сияние, исходящее от тела девушки, слепило. Макситали недовольно рыкнул, зажмурив глаза. Он почти добрался до «ядра» сознания — это как открывать ракушку с жемчугом без ножа, очень важно не повредить оболочку.

«Попалась!» — обрадовался Макситали, соприкоснувшись с потоком её сознания, — «Как же внутри тебя хорошо. Здесь нет твоего ослепительного света». Он вдохнул полной грудью запах хвои и мха, в лицо ему подул холодный ветер. Шумели макушки деревьев, утопая в нависшей черноте, словно лес накрыли одеялом. Макситали с любопытством посмотрел на старинное зеркало-трюмо посреди лесного поля. Притягательная энергия Маны окутывала его подобно паутине, но он ощущал присутствие и другой незримой силы. В отражении зеркала беспросветная тьма, он подошёл поближе и провёл рукой по деревянной резьбе. Макситали для подчинения нужно было вступить с Марттой в контакт, но она, как будто на зло ему, не торопилась появляться.

Макситали поводил пальцами по зеркалу и нащупал с краю отверстие, обвёл указательным пальцем его контур. «Замочная скважина», — заключил он, горько усмехнувшись, — «Хитро придумала, но я всё равно тебя найду». Макситали принялся искать ключ, поочерёдно дёргая за ручки ящиков трюмо. Он и не рассчитывал, что они легко откроются. Стоило ему отступить, как один из них бесшумно выдвинулся сам. «Весело тебе?» — спросил он вслух, глядя во внутрь. Ящик до краёв наполнен ключами: крестовые, цилиндровые, английские, финские. Макситали со злостью выдернул его и швырнул в зеркало. Ящик с ключами исчез в нём, оставив после себя круги, какие оставляет камень, брошенный в воду.

Вдали послышался женский смех. Макситали, озирающийся по сторонам, ожидал, что Мартта выйдет со стороны леса, а зеркало на поляне не больше, чем шутка над ним. Смех нарастал, приближался, приводил его в раздражение. Внезапно Макситали начал терять контроль над обликом: человеческий сменялся на истинный за доли секунды, словно его тело — белый шум. Смех звучал уже будто бы у него в голове. «Треклятые Реглин!» — взревел он, закрыв уши ладонями. Звук неожиданно смолк.

— Оставайся, Макситали, с нами, будешь нашим королём, — насмешливо произнёс незнакомый голос. — Так могла бы сказать моя драгоценная сестрёнка, но увы и ах, я не она!

Он в замешательстве уставился на зеркало. Оттуда на него смотрела голова, с разделённой на две половины лицом: слева уродливый череп с невидимым глазом, расплывшимся носом и пожелтевшими зубами, а справа то, что осталось от Мартты. У неё на щеке лёгкий румянец, волосы заправлены за ухо, глаз закрыт, казалось, будто она спит, и слегка улыбается краешком губ. Макситали догадался кому принадлежал мерзкий смех.

— Маррика, — ледяным тоном обратился он к ней, вернув силой свой человеческий облик. — Вынуждаешь меня помочь тебе упокоиться. Ты жалкая душёнка, что никогда не воссоединится с предками. Твой печальный конец близок.

— Глупый, глупый Макситали, я — то, с чем тебе не доводилось сталкиваться. И ты уже достаточно мне помог. Не понимаешь, о чём я? А ты