И он отошел от двери, давая Зазнайке пройти внутрь.

– Все за мной! – скомандовал он своим подчиненным.

Но, как заметили друзья, прочие полицейские не очень-то рвались помогать Зазнайке. Двоим пришлось пройти с ним, но третий остался на крыльце с друзьями. А через несколько минут и эти двое тоже выскользнули из дома.

– Пусть сам ищет, – объяснили они свое поведение. – Достал! Сил нет!

– Да, товарищ у вас занудный.

– Жуткое дело! – кисло подтвердили все трое. – И был бы действительно большой начальник, а ведь в младших помощниках бегает. Сейчас праздники, работать некому, вот его и прислали нам на голову. Шишка на ровном месте.

– Командует!

– Унижает!

– Тьфу!

Но друзей интересовали не обиды, причиненные Зазнайкой подчиненным, а исчезновение Аделаиды.

– Как же произошло, что вы девушку нашу потеряли?

– Да все этот… виноват. Начал ее пугать по дороге да стращать по-всякому.

– Как стращать?

– Мол, в камеру посажу к матерым уголовникам.

– А откуда бы он их взял? – хмыкнул Гена. – Уголовников-то? Тем более матерых, когда у нас один только дед Пахом, который каждый Новый год в зюзю напивается и пытается поджечь то елку, то бабку. В этом году мы его упреждающим маневром… так сказать.

– Посадили под замок трезвого человека?

– Зачем трезвого? Как он назюзился, так нам его бабка позвонила, мы приехали и забрали. Это еще до праздника было, часов в девять. Но мы его не обидели, бутылку ему с собой сунули. Сегодня бабка ему закуску принесла с утра и снова бутылку поставила. Ничего, сидит, доволен. Говорит, что тут даже лучше. Выпивкой ни с кем делиться не надо. Вся водка в бутылке – его.

– Но при чем тут Аделаида? Зачем она убежала?

– Ну, так она ведь не знала, что дед Пахом не страшный совсем, да и не стали бы мы их в одну камеру сажать, все-таки он – мужчина, она – женщина. А этот гад очкастый ей такого наплел… Что к насильникам ее бросит. Они ее там по-всякому поимеют, а потом он еще и нам велит повторить.

– Вот ведь действительно какой гад! – возмутился Залесный. – А вы чего молчали?

– Ну а мы чего? Он нам так объяснил, это психологическая проработка подозреваемой. Что он это в книжке какого-то психолога прочитал. А если мы ему помешаем работать с задержанной, то он на нас рапорт начальству напишет.

– И вы молчали?

Залесный был сердит. Сам он никогда не позволял себе запугивать задержанных. Да еще так низко и грязно.

– Вы повели себя недостойно звания полицейских! – заявил он ребятам в сердцах. – И по справедливости это я должен был бы накатать докладную и на вас, и на этого… гаденыша.

Полицейские виновато потупились.

– Дальше-то рассказывать?

– Да! Говорите!

– Когда он ее стращать-то начал, ваша девчонка вдруг побледнела, руки к животу прижала и просит так жалобно: остановите, мол.

– И вы остановились?

– Ну да. Она сказала, что иначе может салон машины испачкать. А нам это надо?

– Значит, вы ее выпустили из машины… И дальше что?

– Она за кустики побежала.

– И вы ее отпустили?

– Ну а чего? Не идти же нам за ней. Она ведь женщина.

– В первую очередь она для вас – задержанная. Вы должны были проконтролировать ее перемещения.

– Мы и контролировали… Только издали.

– Кто же мог подумать, что она по сугробам, потом через забор, а потом уже чужими огородами от нас уйдет?

Когда полицейские спохватились, что Аделаида что-то очень уж долго не выходит из своего укрытия и пошли за ней, то испытали невероятный шок.

Длинная цепочка следов шла до высокого деревянного забора, огораживающего несколько амбарных строений.

– Сами мы через тот забор перебраться не сумели. А вот девчонка резвая оказалась. Сиганула через него, словно дикая кошка!

– И вы ее не сумели догнать?

– Куда там догнать! Мы даже не знаем, в каком направлении она потом побежала. На дорогу, видать, выскочила и фью-ють!.. Только мы ее и видели!

Зазнайка в этот момент выглянул из дверей дома. Физиономия у него была злая и раздосадованная.

– Какого черта вы тут торчите? – набросился он на полицейских. – Я что, один должен всю работу делать?

– Сейчас… идем, – услужливо засуетились те. – Не нашли вы ее, Арсений Владимирович?

– Нет! Нет ее тут!

И, взглянув на Ваню, он приказал:

– Едем к вам домой!

– С какой это стати?

– Может, Аделаида у вас! Она же ваша гостья, я правильно понял?

– Моя. Но вот ко мне вы не пойдете.

– Почему это?

– Не пойдете, и все! Я не Василий Петрович, у меня свои принципы.

– Противодействие полиции? – нехорошо прищурился на него Зазнайка. – Ну, вам это даром не пройдет! Я взял вот это…

И он помахал в воздухе пакетиком, на дне которого сиротливо лежала одна вилка.

– Это что? – удивился Ваня.

Но Игорь опередил Зазнайку, собиравшегося дать ответ:

– Дайте догадаюсь! – воскликнул он и скорчил испуганное лицо. – Видимо, по имеющимся у вас данным, в доме готовится новое убийство. И это, как я понимаю, орудие нового преступления?

– Вы – клоун, а не полицейский, – высокомерно отозвался Зазнайка. – А вилка – это улика.

– Улика чего? И где вы ее взяли?

– Прислуга на кухне дала. Сказала, что это вилка вашей гостьи. Она ею ела.

– И зачем вам ее вилка?

– Сниму отпечатки пальцев, пробью их по базе данных. Разве не ясно?

Все смотрели на Зазнайку и не знали, плакать им или смеяться над его глупостью. Но сам Зазнайка был твердо уверен, что все делает правильно.

– Она неспроста в бега пустилась, – бормотал он. – Этой дамочке есть что скрывать.

Уже садясь в машину и прижимая к груди свой драгоценный трофей, он воскликнул:

– Вот увидите, я буду прав! А вас всех я привлеку как укрывателей и сообщников!

И вторая ночь Нового года в поместье тоже прошла беспокойно. Никто из гостей так и не смог уснуть до самого утра. Все были возбуждены и очень несчастны. И для этого был веский повод, ведь рядом умер уже второй близкий им человек. Да еще и обвинение пало на одного из гостей – Аделаиду.

– Я начинаю думать, что наш праздник кто-то проклял, – пожаловался жене Василий Петрович спозаранку, проворочавшись без сна всю ночь.