– Нет.

В темноте послышался тяжкий вздох, и я почувствовала, как в воздухе стало распространяться его раздражение.

– Вот поправишься, тогда поговорим.

Я постаралась подавить нахлынувшее негодование. Хоть я едва могла пошевелиться, желание никуда не делось. Мне был нужен мужчина. Мне хотелось снова ощутить его могучий член внутри себя.

– Ну пожалуйста!

Я села, наклонилась над ним и стала гладить его грудь.

– Просто делай это осторожно, и все будет хорошо.

– Оставь.

– Твоя рабыня просит тебя усладить ее. Или ты хочешь обидеть ее?

– Ты мне не рабыня, – отозвался он, холодно сверкнув глазами.

У меня от удивления даже желание пропало на секунду.

– А кто я теперь?

Вопрос, впрочем, не требовал ответа. Однако Кроу снова засверкал глазами, отыскивая нужные слова.

– Не знаю.

Все это звучало лучше, чем слово «раб».

– Мы осторожненько. Как только станет больно, я сразу скажу тебе.

– У тебя все отбито внутри. Боюсь, что ты не выдержишь даже «осторожненько».

– Да все будет хорошо!

Я продолжала массировать его грудь, пытаясь убедить. Я спустилась пониже, пока не увидела, как сквозь ткань трусов рвется наружу его восставший член. Я нежно провела по нему рукой – точно так, как любил Кроу.

– Ну пожалуйста… Я так тебя хочу.

Он прикрыл веки и испустил глубокий вздох.

– Кроу…

Самая сладкая музыка для человека, это звук его собственного имени.

Он взял меня за руку и отвел ее:

– Только сразу же, как станет больно, скажешь мне.

Ну, наконец-то! Йес!

Кроу взобрался на меня и расположил мое тело так, чтобы было удобнее войти в меня. На этот раз он не стал даже трогать моих ног и раздвинул их ровно на столько, чтобы поместиться между ними. Затем он оперся на руки, не прикасаясь ко мне. Его член прижался к моему влагалищу.

И вот в момент, как я его ощутила, из моего горла вырвался невольный стон.

Кроу медленно стал продвигаться вперед, пока не вошел на всю длину. Он тоже застонал, протяжно, из самой глубины своей глотки, наслаждаясь возможностью снова быть со мной.

Я впилась ногтями в его предплечья и заглянула ему прямо в глаза:

– О боже, как хорошо!

Я бессознательно выгнула спину. В тот момент, как только он вошел в меня, я почувствовала первые признаки надвигающегося оргазма. Кроу двигался едва-едва, и я не испытывала хорошо знакомого мне ощущения, растяжения изнутри. Все было совершенно по-новому.

Кроу сделал вращательное движение, медленно, насколько это было возможно. Кровать слегка покачивалась. Кроу был аккуратен до предела, словно трахал девственницу.

– Все нормально?

– Просто обалденно!

Я запрокинула голову, волосы мои разлетелись по простыне, ногтями я еще сильнее впивалась в его теплую кожу. Ноги я раздвинула совсем чуть-чуть, ровно на ширину его таза. Мои соски отвердели, и я ждала, когда же он начнет массировать их пальцами. Затем я обхватила руками его мощные плечи, и они опустились по его спине, пока не нащупали великолепный зад. Я протолкнула Кроу еще глубже в себя, чтобы ощутить, как его член раздвигает мое лоно.

Тут его движения участились, и я постаралась еще сильнее нанизаться на него. Дыхание Кроу было спокойным; он, не отрываясь, смотрел мне в глаза.

– Какая же ты красивая в такие минуты!

– И ты, – ответила я, гладя его по груди.

Оргазм приближался неудержимо. Он начинался где-то в самом нутре, усиливался и рвался наружу. Некоторое время я ощущала его признаки в разных местах живота, а потом он переместился к области между ног. И как пламя лесного пожара, он пожирал все на своем пути. Впечатление было такое, будто температура моего тела подскочила на десяток градусов. Дыхание сделалось сбивчивым. Ногти впились Кроу в грудь, царапая кожу до крови.

– Кроу… я готова кончить…

Его лицо озарилось страстью, он сильнее и глубже протолкнул в меня член, который сновал взад-вперед, весь покрытый моей смазкою. Он был тверд как сталь и наконец дошел до самого предела.

У меня стучали зубы, а тело возносилось на новый уровень бытия. Всепожирающее, неодолимое наслаждение вышло из-под контроля и потекло, пронизывая мое существо. Пальцы на ногах поджались, дыхание остановилось. Я могла лишь орать и стонать, переживая самый мощный в моей жизни оргазм. Мое тело так долго не испытывало подобного рода удовольствия, что ощущало его каждой своей клеточкой.

– О боже… да!

И даже когда оргазм угас, я все равно продолжала переживать неземной кайф. От сладостного чувства тело размякло, чувствуя его великолепный х*й.

– Я заставлю тебя кончить еще раз!

Грудь Кроу блестела от пота, ее мышцы туго скручивались при каждом его движении. Его глаза опасно потемнели до темно-зеленого оттенка. Он выглядел этаким цепным псом, что будет рычать и скалиться на любого, кто осмелится подойти ко мне.

Мне, конечно, хотелось испытать оргазм еще и еще раз, но Кроу тоже пережил период долгого воздержания. Ему так же, как и мне, была нужна разрядка.

– О, это было бы прекрасно… но я хочу, чтобы ты сам кончил в меня.

Из его горла раздалось негромкое рычание. Несколько мгновений он, казалось, колебался. Но тотчас же его член заметно напрягся и выстрелил мощной струей, отчего его тело пронзила мелкая дрожь.

Я вцепилась в его бедра и сильнее протолкнула в себя:

– Дай мне все!

Его тело напряглось, и он снова зарычал:

– Ах, бля-я-я!

Мне было приятно видеть выражение счастья на его лице. Было здорово, что ему так же хорошо, как и мне. Эта мысль только усиливала мои ощущения. Острее всего его красота проявлялась в те секунды, когда он был во мне и выстреливал свое обильное семя.

– Я хочу все, что есть в тебе! – кричала я, стараясь протолкнуть его член еще глубже. – Все. До. Последней. Капли.

И тогда он, что называется, спустил курок и проник в меня на всю глубину. Спина его напряглась, зад весь сжался. Он кончил, и его горячая сперма ринулась по туннелю в самую шейку матки. Кроу протолкнул член еще дальше, пытаясь погрузиться как можно глубже.

– Пуговица…

Он испускал семя, уставившись на меня немигающим взором. Он следил за моей реакцией, как бы объясняя, что только я могу быть источником его наслаждения. Да, я больше не была его рабыней, но отныне всецело принадлежала ему.

– Как же хорошо…

Я слегка раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее дать мне все, что он только мог дать.