– Интересно. Может сработать.

– Это единственное, что может сработать. Нам нужно организовать утечку, дезинформировать его о нашем местоположении, чтобы он решил, что знает наше слабое звено. Но на самом-то деле слабым звеном будет он сам.

– Рискованно. У него повсюду свои люди.

– И тем не менее мы поступим именно так, – мрачно отозвался Кроу.

Пока мужчины говорили, я старалась хранить молчание.

– Может, сымитировать мой побег?

Они оба разом повернулись в мою сторону с одинаковыми застывшими выражениями на лицах.

– Кейн недавно меня избил, и я попала в клинику.

Я одарила его самым ледяным взглядом, какой только смогла изобразить.

– Так вот, это обстоятельство могло бы послужить возможностью бежать. А вы дадите дезу о том, что я стараюсь добраться до посольства. Боунс точно постарается перехватить меня, будьте уверены.

Кроу взглянул на меня заинтересованно. Он тщательно осмотрел мое лицо, глядя совсем другими глазами.

– А что, неплохая идея.

– У нас будет немного шансов, – возразил Кейн. – Мы не знаем, где он будет ее подстерегать.

– Возможно, прямо перед воротами посольства, – предположил Кроу. – Именно так и надо действовать.

– Я подойду к воротам, и он сразу же появится.

Я знала Боунса, как облупленного. Он ни за что не пошлет кого-нибудь из своих дружков на такое дело. Нет, он хотел бы схватить меня сам, лично, полагая, что спасает меня, перед тем как снова после этого превратится в дьявола.

– Он захочет взять меня лично, – сказала я.

– Ты уверена? – спросил Кейн.

– Да.

Я взяла стакан Кроу и выпила.

– Я знаю его лучше, чем вы.

– Нет. – Кейн никак не мог скрыть свое отвращение ко мне. Ему было противно смотреть на меня.

– А ты уверена, что действительно готова пойти на такой риск? В таких делах очень часто бывает, что что-то идет не по плану.

– Кроу никогда не позволит, чтобы Боунс меня схватил.

Я поставила на стол пустой стакан и почувствовала, как страстно смотрит он на меня. Его рука медленно потянулась под столом к моему бедру, и это движение сказало мне куда больше, чем любые слова.

– Я хочу, чтобы эта мразь сдохла. Если вы не убьете его, он продолжит мучить женщин. А я не собираюсь позволить ему этого. Я жажду мести не меньше, чем вы оба.

Выражение лица Кейна не изменилось – оно по-прежнему оставляло впечатление куска камня.

– Она сделает это, – сказал Кроу. Он сказал это от моего имени, подразумевая мою силу и ярость. – Нужно подождать, пока она полностью не поправится. И тогда мы сможем приступить к делу.

– А не кажется ли тебе, что провернуть такую штуку будет несколько затруднительно в самом центре города? – повернулся к брату Кейн. – Нам понадобится не менее полусотни человек поддержки. Кроме того, посольство располагается как раз в центре города. Идея – дерьмо, а ты поддерживаешь ее лишь потому, что думаешь не головой, а х*ем!

Я думал, что Кроу сейчас треснет его прямо через стол, но он этого не сделал. Он молча смотрел на брата, и это было хуже любого оскорбления.

– Перл – исключительно умная женщина, которая может принимать правильные решения. Не сомневайся в ней.

– Но план слишком ненадежен, – возразил ему Кейн. – Мы слишком большого о ней мнения. И в результате можем лишиться и средств, и самой цели.

– Он придет.

В этом не могло быть ни капли сомнения.

– Что, он захочет оказаться под огнем только лишь для того, чтобы отбить тебя? – недоверчиво спросил Кейн. – Конечно, какой-нибудь пацан может воспылать к тебе страстью, но ни один мужчина не полезет под пули ради какой-то пи*ды!

– А и не будет никакой стрельбы, – не согласилась я. – Все будут в засаде, пока он не окажется у меня в руках. Я лично грохну его.

Все, что требовалось, – это спрятать в одежде какой-нибудь острый предмет и пронзить ему сердце.

– А потом, парни, вы положите всю его команду.

– Повторяю, – отозвался Кейн, – дело будет происходить в самом сердце города. А мы занимаемся нашим промыслом по ночам. Днем – никакой пальбы.

– Ну так давай сделаем это ночью, – отозвался Кроу.

– Посольство работает до пяти, – пояснил Кейн. – Какого черта ей идти туда ночью?

– Но, может, мне это неизвестно, – сказала я.

– Да нет же, – закатил глаза Кейн. – Это всем известно.

– Ну, тогда давай во второй половине дня, – предложил Кроу. – Получится нечто невероятное.

Кейн потер висок и поморщился, слишком быстро двинув рукой.

– Я должен подумать.

– Я могу обойтись и без тебя, – сказал Кроу, налил стакан и подвинул его в мою сторону. – Я держу тебя в команде только из-за Ванессы. Но если ты не хочешь что-нибудь сделать в этом отношении, то тем лучше. Лично мне наплевать.

Кейн положил руку на стол. В его глазах сверкнуло раздражение:

– Не делай из себя героя.

– Я и не делаю, – холодно ответил Кроу. – Просто я действительно хочу отомстить за Ванессу, вместо того чтобы искать отговорки.

– Заткнись, блядь! – Кейн со всей силы трахнул по столу рукой, но даже не поморщился. – Я немедленно сделаю все, что ты мне прикажешь, если только ты позволишь мне сделать с этой мандой то, что я не успел доделать!

Плечи Кроу угрожающе приподнялись. Видимо, он едва сдерживался от того, чтобы броситься через стол и вонзить в горло брату свой стакан.

– Еще раз скажешь о ней такое – и увидишь, что будет, – сказал он, не сводя глаз с пристального взгляда Кейна.

Кейн спокойно глядел на брата. Между ними тлел огонь молчаливой войны. Но чем дольше Кейн молчал, тем больше это напоминало декларацию о капитуляции. Он держал свой язык за зубами и не осмеливался на ответный шаг. Что ж, неплохо…

Мы сидели с Кроу на террасе за ужином. Позади нас плескалась вода в бассейне, и грели лучи заходящего солнца.

– Спасибо, что пригласили меня, – сказала я Кроу.

Тот ел молча, как обычно. Большинство мужчин, что встречались мне в жизни, мигом сметали все с поставленной перед ними тарелки. Но Кроу не спешил и тщательно выбирал еду.

– Теперь ты член нашей команды.

Я была благодарна Кроу за то, что он не оставил меня у себя за спиной, беспокоясь за мою жизнь. Он-то знал мой характер и способность держать удар. Это была исключительная форма благодарности.

– Все, что мне было нужно, – чтобы Кейн увидел твои шрамы, – продолжал Кроу, даже не поморщившись. – Это ему напоминание о том, что я никогда не прощу себя за то, что позволил ему поднять на тебя руку. И его, разумеется, тоже.