В этот же период произошел один знаменательный инцидент.Однажды, придя утром на работу, я увидел возле дверей фирмы несколькомилицейских машин и толпу людей в форме и без нее. На тротуаре перед входомбыло нарисовано мелом несколько человеческих силуэтов. Тогда я еще не знал, чтоэто значит. Меня вначале даже не хотели пускать на работу, потом, естественно,разобрались и пропустили. Я спросил своих сотрудников, что же произошло, и мнешепотом поведали, что ночью на нашу фирму было совершено нападение. Нападавшиеубили двух охранников, проникли в помещение, но сработала охраннаясигнализация, приехали представители силовой структуры", была большаяперестрелка, нападавших выбили из здания, причем несколько человек так и осталосьлежать мертвыми на асфальте.

И потом, уже совсем шепотом, мне рассказали, что, во-первых,нападавшие пытались проникнуть именно в нашу лабораторию, и во-вторых, двое изнападавших опознаны как представители той самой, раньше неимоверномогущественной секретной службы.

Не знаю, откуда просочились все подробности. Похоже, все моисотрудники понемногу стали телепатами — либо информация просто носилась ввоздухе. Позже от шефа я узнал, что все так и было, и что бандиты сумели замятьисторию довольно быстро — могущественная некогда организация уже значительноутратила свои позиции, и, судя по всему, ночное нападение было организовано впорядке чьей-то частной инициативы. И самый весомый аргумент в наше время — этоденьги, они и сыграли в ночном инциденте главную роль.

Этот эпизод показал мне, что у моих прежнихпокровителей" не пропал интерес к нашему препарату и к моей работе, чтоони не поверили, будто я прекратил исследования в интересующей их области. Янавел справки и выяснил, что генерал Г., который столько попортил мне крови вИнституте биохимии, больше там не появляется, и никто не знает, куда он делся.Но это известие не принесло мне радости, потому что у генерала остались верные,если можно так выразиться, соратники — об этом говорило нападение на фирму. Мнене давало покоя воспоминание о той женщине, А. Р., где-то в глубине души я дажеждал встречи с нею.

И дождался.

Я редко ездил на работу на собственном автомобиле — не люблюпробки. И вот когда я, не торопясь, шел вечером по улице, меня буквально силойусадили в машину двое мужчин. Справедливости ради должен добавить, что никакогофизического насилия они надо мной не учинили.

— Простите, профессор, — вежливо начал болеемолодой, светловолосый и прилично одетый, — но мы вынуждены завязать вамглаза.

— Я вообще-то ни к кому в гости не напрашивался, —начал было я, но блондин живо натянул мне на лицо такую черную шапочку, имашина тронулась. С некоторым смущением должен признаться, что меня такоеприключение начало даже немного забавлять. Ехали мы минут сорок и остановилисьвозле красивого подъезда, очень мне знакомого, потому что перед тем, каквыпустить меня из машины, мои конвоиры сняли черную шапочку, очевидно, нехотели привлекать внимания прохожих. Так что мне, невзирая на грозный окрик,удалось окинуть взглядом часть дома. Мои конвоиры были люди достаточно молодыеи легкомысленные. Они, очевидно, не знали, что я родился и больше семидесятилет прожил в Петербурге, иначе приняли бы большие предосторожности. Итак, дом,несомненно, находился в старой части города, в Коломне. Мы поднялись на третийэтаж, и старший из моих спутников открыл дверь своим ключом.

— Проходите, профессор, — пригласил он.

В большой полутемной комнате меня встретила женщина.Разумеется, я сразу узнал А. Р., я ожидал встречи с нею. Но как она изменилась!Раньше, когда она работала в институте, это была обычная начальственная дама свесьма неприятными замашками, одетая всегда в одинаковые синие или серыекостюмы. Нынче же передо мной сидела этакая светская львица. Она глядела на менятомным взглядом и рукой поводила плавно и величественно. Несмотря на всюсерьезность ситуации, я едва сумел скрыть смех — такой она показалась мнезабавной. Она нахмурилась, как будто прочитав мои мысли и процедила сквозьзубы:

— Удивлены, профессор? Не ожидали меня увидеть?

— Какое это имеет значение, если вы привезли меня сюдасилой? — сварливо ответил я.

— Но добровольно бы вы не явились, — заметилаона, — мы с вами расстались.., не очень-то дружелюбно.

Я решил изображать старого-ворчуна и спросил отрывисто:

— Чему обязан? Зачем вы, если можно так выразиться,пригласили меня в гости?

— Узнаю Валентина Сергеевича! — засмеяласьона. — Всегда были деловым человеком, не любили никакой недосказанности.

Рада вас видеть в добром здравии. По-прежнему бодры и полнысил.

Несмотря на то что она мне польстила, я рассердился.

— Послушайте, с сотрудниками вашего ведомства как-то непринято говорить о погоде и о здоровье, так что переходите к делу.

— Видите ли в чем дело, дорогой ВалентинСергеевич, — в голосе А. Р. появились вкрадчивые нотки, — в томведомстве я больше не служу. Генерала Г, не стало, скажем так, и мы все сталиискать занятие по душе.

— И вы нашли такое занятие?

— Разумеется. И по этому поводу я хочу сделать вам деловоепредложение. — В ее голосе появились жесткие интонации. — Мне нуженпрепарат В-17. Не материалы по его разработке и производству, а сам препарат,довольно небольшое количество, но постоянно. Вы смогли бы вырабатывать его сусловиях своей лаборатории. Как я уже говорила, количество небольшое, не большеграмма в месяц, вы вполне можете это делать втайне от руководства.

— Но зачем он вам? — в полной растерянностиспросил я.

— Это не должно вас интересовать, профессор. Запрепарат вы будете получать живые деньги. И много, разумеется, по вашиммеркам, — усмехнулась она.

Притворясь растерянным я напряженно думал. Препарата ейнужно немного, стало быть, она использует его не для опытов, а для каких-тосвоих целей. Дает, допустим, кому-то, чтобы те люди потом читали мысли иливнушали что-то другим. Во всяком случае, я готов был прозакладывать собственнуюголову, что деятельность А. Р. незаконна. И несомненно, это именно она устроилав свое время погром в моей лаборатории в институте и украла почти весь препаратВ-17. И не принимает ли она его сама?

Я пригляделся к женщине и обнаружил характерные признакиприема препарата — глаза сильно блестят, и вместе с тем в них какое-тонапряжение, чуть подрагивают пальцы рук. Я опустил глаза, чтобы рассмотретьруки моей визави. Пальцы ее были сильно сжаты.

Так и есть — скрывает дрожь! Приняла препарат, чтобы читатьмои мысли!

Не поднимая глаз, я сосредоточился на руках. Красивые руки,с маникюром, только один мизинец, очевидно, после травмы, сросся криво. Сколькоей может быть лет? — притворно задумался я. Не больше пятидесяти.

По сравнению со мной она достаточно молода. И выглядитвесьма соблазнительно. Я даже представил разные эротические картины и увел, таксказать, свои мысли в сторону, весьма далекую от работы. Так продолжалось минутдесять, я старался не смотреть в глаза А. Р. и рисовал мысленно ее во всякихсоблазнительных видах. Пускай думает, что я просто сластолюбивый старик.Наконец я отважился поднять глаза и увидел, что А. Р. улыбается.