Сомневаюсь, что ее волнует моя репутация, поэтому отвечаю:

– Спасибо, я уж как-нибудь о себе позабочусь. Мне не о чем волноваться, – вру я.

– Хм-м, значит, ты не в курсе? – Она морщит лицо. – Боже, как неловко…

Судя по выражениям лиц ведьмочек «Шабаша», все они что-то от меня скрывают.

– В чем дело?

Я тут же пожалела, что спросила.

– Я и Сид, мы как бы снова сходимся. Точнее, пытаемся, и тут появляешься ты и соблазняешь его. Но не переживай, дорогая, это ведь одна маленькая ошибочка, и я очень надеюсь, что мы вскоре позабудем о такой глупости. – Кларинда притворно улыбается.

«Одна маленькая ошибочка».

Сидящие за другими столами делают вид, что заняты работой, а на самом деле откровенно прислушиваются к нашей перепалке, даже барристеры в возрасте. Давненько в комнате для облачений не разворачивалось подобной драмы, да еще и в утро вторника. Я прекрасно понимаю, что от моего поведения в данный момент зависит, какое мнение сложится обо мне у окружающих. Нет смысла что-то скрывать. Все и так знают.

– Что ж, Кларинда, давай по-честному. Уверена, вы оба будете очень счастливы… снова, – говорю я так, чтобы слышали все.

Она закипает от ярости – как это я не ведусь на ее провокации?

Я ухожу, но затем оборачиваюсь, чтобы произнести финальное слово.

– О, Кларинда, еще кое-что. Раз уж мы говорим открыто, ошибочка была не одна. Хорошо, что мы все обсудили.

Я улыбаюсь как можно шире и возвращаюсь за свой стол, а ведьмы шепчутся между собой:

– Она того не стоит, Клар!

Ха!

Теперь надо придумать, как рассказать все Скайлару и не умереть при этом от стыда.

И хотя Кларинда наверняка врет, что они с Сидом опять вместе, чем больше я об этом размышляю (эти мысли очень навязчивы), тем чаще всплывает вопрос: а вдруг правда? Но он не стал бы с ней сходиться, верно? После всего, что он мне рассказал?

Знаете, бывает такой момент, когда просыпаешься и чувствуешь себя дезориентированным. Первые несколько секунд после пробуждения вспоминаешь, какие тебя ждут сегодня дела, и обычно думаешь что-то вроде: «А, обычный день на работе, ну и ладно» или «Наконец-то выходные – супер».

А случаются дни вроде этого.

Когда просыпаешься, и от осознания, что тебя ждет впереди, сжимается желудок.

Это не обычный день.

Это день, когда все на тебя смотрят. Когда от тебя зависит чья-то жизнь. Когда ты – барристер, и тебе надо выглядеть убедительно.

И этот пугающий февральский день настал.

Первое самостоятельное выступление в суде, с моим собственным клиентом. Тут уж не спрячешься за спиной у Скайлара.

Тут я сама по себе.

После скандала с Клариндой прошел месяц. Справились мы с этим фиаско по-разному. Для меня, вполне ожидаемо, все обернулось ужасно, в том числе благодаря живописным (и приукрашенным) россказням Кларинды (мол, мы с Сидом рассмеялись ей прямо в лицо – такое я подслушала в беседе двух барристеров. Эх, если бы они знали, что там не было ничего веселого). В общем, теперь я известна как шлюшка из «Афины», которая трахается с коллегами, не успев пройти стажировку.

Прекрасно.

Сиду же раздают одобрительные хлопки по плечу, мол, здорово, «завалил ту классную блондинку из “Афины”». Я то собственными ушами слышу подобную болтовню, то до меня доходят сплетни. Сид, конечно, не поддерживает такие разговоры (по крайней мере, в моем присутствии), однако ему явно неприятно. Я все игнорирую, иначе сошла бы уже с ума. Сама вляпалась, теперь надо как-то жить. Из всех троих мне досталось больше всего.

Ходят слухи, что Скайлар «переговорил» с Сидом, но подробности остаются между ними. Гарантирую, ему пришлось куда легче в сравнении с разносом, который получила я.

Марти в восторге от происходящего и напоминает о скандале при любом удобном случае. Еще он каждую минуту трындит о том, что хочет «поскорее выступить в суде» (ни один нормальный ученик в своем уме такого не скажет), поэтому желание столкнуть Грегга с обрыва у меня возрастает в геометрической пропорции.

Что касается отношений между мной и Сидом… в общем, нет никаких отношений. Мы видимся на работе, в суде, в коридорах, улыбаемся и киваем, придерживаем двери, делая вид, что не касались языками гениталий друг друга и не целовались часами (м-м-м… великолепно!) Я часто об этом вспоминаю, иногда прямо на слушании, пока судья подводит итоги дела или пока Скайлар выступает с речью. Задумаюсь вот так, а потом с трудом возвращаюсь мыслями к реальности.

Я так и не узнала у Сида, правда ли он хочет вернуться к Кларинде, – стоит мне только подойти к нему, как вокруг собирается народ, будто только и ждут, как мы начнем заниматься сексом прямо в коридоре, в мантиях. Поэтому я обхожу Райдера стороной.

* * *

Удивительно, что перед первым выступлением в суде мне вообще удалось поспать. Я до часу ночи просидела в пижаме на кровати в окружении книг, в панике из-за того, что вдруг в парламенте внезапно изменили законодательство касательно кражи кур, а мне никто не сказал. В итоге я рухнула на подушку, но просыпалась каждый час до самого утра.

Даже в субботу я репетировала перекрестный допрос. Надо было срочно узнать кое-что у Скайлара, однако согласно неписаным правилам стажировки пришлось ждать, пока закончится «Доктор Кто». Что за глупости.

Я позвонила ему в 20.46 (через минуту после конца серии), и он догадался, что это я. Ричард успокоил меня, сказав, что все будет хорошо, и заверил, что я правильно поняла новый закон. Потом спросил, нужно ли мне что-нибудь еще, а то они с женой собираются начать последний сезон «Во все тяжкие» и хотел бы посмотреть как можно больше серий перед сном. Ну, конечно, Уолтер Уайт со своей лабораторией по производству метамфетамина уж куда интересней, чем мои куриные законы.

После сигнала будильника я лежу в кровати еще пять минут и мысленно настраиваюсь. А именно – повторяю: «Черт, черт, ЧЕРТ!» снова и снова.

О БОЖЕ, нельзя ли просто остаться дома – может, никто и не заметит? Хайди оставила милую записку: «Удачи! Покажи им». В последнее время я редко вижу подругу. Да, она много работает и все такое, но я по ней скучаю. Пару недель назад в мою голову закралась параноидальная мысль, что она меня избегает, – чем бы я ни предлагала заняться, Хайди находила отговорку. В итоге я смирилась и осознала, что просто схожу с ума от неуверенности в себе и загруженности на работе.

Костюм уже готов, завтракать из-за нервов не хочется. Наношу побольше макияжа, как будто сегодня он служит мне боевой раскраской. Полфлакона лака, начес на голове, туфли на высоченных каблуках – и я готова стать превосходным барристером.

Прихожу в контору в семь утра, Скайлар уже на месте и с обеспокоенным видом зовет меня в свой кабинет, хотя времени на это сейчас нет. Он сводит брови. Что-то его тревожит.