– А чего вы ожидали? – спросил Снейдер. – Маникюра, лимфодренажа и окраски волос с завивкой?

Она сверкнула на него глазами.

– Может, чуть больше уважения к человеческому достоинству?

– Это то, как вы обошлись с отцом Януса? – парировал Снейдер.

Сабина неподвижно стояла позади и наблюдала за мимикой женщины. Изначальная комбинация благостного милосердия и самоуверенности уступила место презрению и злобе. Этим она даже немного напоминает Снейдера. Вот и сошлись на равных два похожих человека.

– Он еще жив? – спросила монахиня.

– Нет, он в муках умер от внутренних повреждений, – признался Снейдер. – Эта информация – моя компенсация за те мучения, которым вас подвергли коллеги. Вот ваши четки. – Он положил нитку бусин с деревянным крестом на стол перед ней. – Мы теперь квиты?

– Quid pro quo. – Ее напряжение понемногу спадало. – Вы воспользовались мной и моей молитвой. Вы оскорбили мое достоинство, унизили меня, но я вас сейчас простила. Это моя сила, потому что, в отличие от вас, на моей стороне Бог. – Она взяла четки.

– Хоть кто-то, – ухмыльнулся Снейдер.

Она подняла голову.

– Он охраняет меня.

– Убийцу?

– Я инструмент Бога – его посланница, которая уничтожит Содом и Гоморру.

– Однако, кроме старика, умерли еще два человека. Я полагаю, они не были частью заявленных вами семи убийств.

– Откуда вы знаете?

– Они были мертвы уже несколько дней, когда мы их нашли, – а вы вчера сказали, что убьете семь человек в следующие семь дней.

Она пожала плечами.

– Значит, они не в счет.

– Сколько еще убитых будет? Вы согласны, чтобы умирали невинные люди, только ради вашего достижения своей цели?

– Поверьте мне, эти люди, которые работали на Януса и его отца, не такие уж невинные, как вам кажется. Они не заслужили никакой Божьей милости. – Она махнула рукой в воздухе, словно хотела помочь Богу стереть с лица земли всех выродков.

– А, значит, вы знали обеих женщин, которые готовили и убирались у Януса?

Монахиня молча вглянула на Снейдера – казалось, ее что-то смущало, – и Снейдер тут же добавил:

– Вы хотели наказать мужчину, который совершал насилие над женщинами, но сами не остановились перед жестоким убийством двух филиппинских мигранток? – Он склонил голову набок. – Такое у вас представление о справедливом мире?

Монахиня сглотнула.

Видимо, в действительности она вовсе не была такой хладнокровной и расчетливой, какой хотела, чтоб ее считали, и Сабине показалось, что она заметила трещину в ее фасаде. Возможно, монахиня впервые слышала об этих жертвах? Если да, то это доказывает наличие сообщника.

Однако в следующий момент женщина снова собралась.

– Этим женщинам не нужно было сопротивляться, тогда бы их только связали и вставили в рот кляп. Но, к сожалению, на пути к правде иногда приходится прибегать к крайним мерам. – Она посмотрела Снейдеру в глаза. – А теперь мы подошли к моменту, когда вы должны выяснить, о чем вообще идет речь.

– Давайте сначала поговорим вот об этом. – Он вытащил из кармана пиджака маленький прозрачный файл, в котором находилась его визитная карточка. – У вас есть сообщники?

Монахиня помотала головой.

Снейдер постучал по файлу.

– Эту визитку я использовал в конце девяностых. Тогда логотип БКА выглядел еще по-другому. Откуда у вас эта карточка?

Монахиня молчала.

– Что случится на седьмой день? – спросил Снейдер. – Что означает Hell7? На нас обрушится ад? Что означает Х?

– Я не могу вам сказать. Выяснить это – ваша задача. Если вы к тому моменту не успеете, то умрут минимум семь человек, а вы никогда не узнаете причину.

– Вчера вы сказали, что Бог запретил вам говорить об этом. Почему? И только не начинайте снова нести эту чушь, что я должен выяснить все сам.

Монахиня оставалась спокойной.

– Он дал мне задание вовлечь вас в это дело.

Снейдер шумно выпустил воздух из легких.

Сабина знала, какого невысокого мнения он о религии. Она прочистила горло.

– Что случилось с вашим ребенком?

Монахиня сжала губы, не взглянув на Сабину.

– Что сказал бы мой адвокат, если бы он у меня был? «Моя личная жизнь вас не касается»?

– Вам важна месть? – не отставала Сабина.

Женщина помотала головой.

– Нет, моя дорогая, справедливость.

– Тогда почему вы, черт возьми, сами не обратились в прессу и к общественности, вместо того чтобы требовать от нас организовать для вас пресс-конференцию? – вырвалось у Сабины.

– Думаете, я не пыталась все эти годы?

«Все эти годы». Сабина постаралась скрыть свою реакцию. Очевидно, они были правы, предположив, что причину всего, что сейчас происходило, нужно искать далеко в прошлом.

– И что именно было с прессой? – снова включился в разговор Снейдер.

Она откинулась назад.

– Вы же оба знаете, как это происходит. Так называемые журналисты заявят, что все это не доказательства, а косвенные факты и измышления. Мне предъявят обвинение в клевете, или, что еще хуже, дело навсегда будет скрыто от глаз.

– Куда вы обращались? В «Бильд»? «Франкфуртер альгемайне», «Зюддойче цайтунг» или в австрийские газеты?

Ответа не последовало.

– И почему вы не пошли в полицию?

Она снисходительно улыбнулась.

– Вспомните педофила Марка Дютру.

У Сабины по спине пробежала холодная дрожь. Лишь недавно она сама напоминала Снейдеру об этом деле.

– А что с ним? – спросил тот, хотя гарантированно знал ответ.

– Двадцать семь свидетелей, которые хотели дать против него показания, умерли в течение одного года.

Снейдер со вздохом подался вперед.

– Это было в Бельгии, не в Германии. Мы с вами еще можем работать вместе, но мое терпение подходит к концу. Назовите мне ваши факты, чтобы я мог начать расследование.

Она сжала губы, затем медленно помотала головой.

– Чтобы ваши начальники, которые, вероятно, слушают наш разговор, отстранили вас от дела и упрятали эту информацию куда подальше? И меня тоже? Нет. Сами выясните, в чем дело. – Теперь она наклонилась вперед. – Найдите доказательства. Расследуйте! И сохраните информацию здесь. – Она перегнулась через стол и постучала Снейдеру по лбу указательным пальцем.

Он выдержал прикосновение, не пошевелившись. Затем кивнул, словно понял.