– Ясно. Сочувствую, Ха.

– Возвращайся к Линди, Маккласки. Здесь нечего караулить.

– Ладно.

– Только не вздумай ночевать на улице в машине.

– Ни за что. Я слишком стар для «Отеля самоубийц».

– Лучше мечтай, как на пенсии отправишься в морской круиз.

– Меня выворачивает наизнанку от одного вида теплоходов. Вот что, Ханна, завтра посылай мне сообщения каждый час.

– Есть, сэр.

– Я должен знать, где ты находишься, что делаешь, и как ведет себя Пэдди Мак-нож.

– Есть, сэр.

– А если по какой-либо причине я буду в неведении, жди меня с револьвером в руке. Ясно?

– Да, сэр.

– Храни тебя бог, Ханна!

– Доброй дороги в теплую постель, сэр.

– Спокойной ночи, Ха.

– Крепкого сна, Майк.

Под одеялом тело Ханны казалось двумя плавными изгибами.

Патрик поднялся и почти бесшумно оделся, но когда двинулся на цыпочках из комнаты, она пошевелилась и окликнула:

– Ты куда, Пэтч?

– На рынок, – ответил он. – За чем-нибудь особенным на ужин. Забыла?

– Помню, – сонно протянула Ханна. – А потом мы обо всем поговорим.

– Да.

– Сегодня вечером. – Она потянулась и перевернулась.

– Сегодня вечером, – подтвердил Патрик.

Когда он выходил из спальни, она снова окликнула его:

– Пэтч, не забудь купить… м-м-м… не важно. Забыла.

Вагон подземки был почти пустым, грохотал по темному тоннелю, и металлические звуки – клик-клэк-клик – наполняли свободное пространство. Патрик с рюкзаком на спине сидел на краешке сиденья и думал: «Значит, они сообщники. Мэтью и Тревино вместе что-то замышляют».

В этом по крайней мере есть какой-то смысл. Кого мне уволить: вас или Кларка? Вопрос Тревино был с самого начала ловушкой, и теперь Патрик понял почему. Мэтью пытается через него подобраться к Ханне. Это единственное объяснение.

«Не получится, я к тебе первым подберусь».

Двери открылись на платформу станции Канал-стрит. Патрик поднялся по лестницам и, оказавшись под ранним августовским солнцем – воздух уже начал напитываться жарой, – направился по адресу, который держал в голове.

Здание выглядело как старая фабрика или склад. Обрамленное металлом, шестиэтажное, над ним туманное, бумагообразное облако. Патрик нажал кнопку звонка и, прождав минуту, надавил опять. Послышался звук: где-то сматывалась цепь, отодвигалась оконная рама. Он отошел к краю тротуара и посмотрел вверх. Парень лет двадцати с темной короткой стрижкой, морщась, всматривался в него сквозь прутья пожарного выхода на третьем этаже.

– Если у вас пакет, я открою вход, а вы положите в лифт! – крикнул он.

– Мне нужен Мэтью Денби, – ответил Патрик.

– Здесь таких нет.

Патрик заметил акцент, как у английских актеров из шекспировских пьес, играющих роли плохих парней. Темноволосый парень сделал движение от окна.

– Подождите! – воскликнул Патрик. – Разве Мэтью Денби не живет по этому адресу? – Он достал из кармана визитную карточку, которую Мэтью дал ему в ресторане «Крэнуа» и помахал ею над головой.

– Господи! – Парень повел глазами по пустому тротуару и зло прошипел: – Вот что, сладкий, мне наплевать, в каком говенном сортире ты ему засадил. Абсолютно до лампы. И ему ты тоже.

– Прости, я не понял, что все это значит.

– Это значит, что он занят, любовничек. Так что, вали!

– Ты меня с кем-то перепутал. Меня зовут Патрик Макконел, я знаю Мэтью двадцать с лишним лет, со школы в Росборне.

– В Росборне? Стоп. Он только что купил там дом. Мог бы сказать зачем. Очень похоже на него.

Патрик прикрыл глаза.

– Можно мне здесь подождать его?

– Ты хорошо его знал? Что вас связывало?

– Мы дружили.

Даже с тротуара Патрик заметил мелькнувшее в глазах парня любопытство.

– Ладно, – кивнул тот. – Только я понятия не имею, когда он заявится домой.

Патрик ждал лифта, который медленно спускался, громко звякая на каждом этаже. Он уже жалел, что вчера вечером не поговорил с Ханной. А если она бы попыталась его остановить бросить вызов Мэтью? Он должен что-то сделать. Хотя бы раз в жизни совершить поступок.

Патрик снял рюкзак и проверил передний карман, словно нож мог куда-то испариться. Нож, конечно, находился там, а в самом рюкзаке – сменная одежда.

Наконец лифт остановился, двери открылись. Патрик вошел в кабину, и она начала подниматься. На третьем этаже дернулась и, как допотопные весы, покачалась. Выход из лифта был прямо в квартиру. Однако, ступив на пол, Патрик не заметил никаких следов парня, который говорил с ним из окна.

Огромное помещение с высоким потолком занимало весь этаж, в середине пространства вверх тянулись семь чугунных колонн. Вскоре из дальнего угла, где были хоть какие-то стены, раздался голос:

– Одну секунду, сейчас оденусь. Располагайся.

Патрик сел на длинный кремовый диван и осмотрелся. Повсюду мебель, яркие персидские ковры, африканские маски, на стенах абстрактные картины и везде камни – почти на каждой поверхности: кристаллические, гладкие, сверкающие, цветные. Затем его взгляд привлекла стоящая на книжной полке фотография в рамке. На снимке седовласый, седобородый старик. В памяти возник служитель охраны окружающей среды – «здесь рыбалка запрещена» – которому они плели, будто приходят рисовать Джекобскилский водопад.

Патрик собрался подойти к снимку, но тут, натягивая на ходу свитер, появился парень, которого он видел в окне.

– Хочешь чаю?

– А кофе не найдется?

– Да пошел этот кофе. Понятия не имею, как управляться с кофеваркой.

Патрик обвел взглядом зону кухни и заметил блестящий металлический предмет. Парень налил воду в чайник из крана.

– Как действует это чудовище, знает только Мэтью и десять барристеров из самых заумных. Только учти, я не уверен, что их число точно.

– Чай подойдет, – произнес Патрик.

– Отлично. – Парень склонился над столом. – Кстати, я Эндрю.

– Патрик.

– Я заварю чай, а потом, – Эндрю подмигнул, – хочу услышать все о школьных годах его величества.

Рюкзак стоял около ног, и Патрик мог за секунду дотянуться до кармана. Но как быть, если Мэтью выйдет из кабины лифта прямо сейчас?

Патрик представлял так: Мэтью будет один, он наставит на него нож и потребует: «Не приближайся к моей жене, иначе я тебя убью». Но теперь в нарисованной им картине что-то казалось неправильным, нечто более существенное, чем присутствие свидетеля.