платок и тяжелый рупуш и не торопясь вернуть себе прежний облик – снова стать такими, какими они были до того, как в стране были введены новые законы. Летели в угол навязанные государством сандалии, и из пластиковых пакетов извлекались сверкающие ярким лаком туфли на высоченных каблуках, примятые платком волосы заново взбивались и укладывались в модные прически, а из-под рупушей появлялись обтягивающие красные платья, тесные топы, мини-юбки и длинные коктейльные платья на узких бретельках, что считалось последним писком западной моды. Женщины приводили себя в порядок, пересмеивались, сплетничали, ворчали по поводу необходимости носить хиджабы, красили губы, накладывали тени и передавали друг другу купленный на черном рынке флакончик с «Шанелью № 5», чтобы подушить запястья и ложбинку между грудями. Покончив с приготовлениями, женщины переходили в гостиную, а в прихожей, на специальных крюках, которые Дария вбила в стену после Революции, оставались висеть серые безжизненные рупуши, странно похожие на тусклые хитиновые коконы, из которых только что выпорхнули яркие тропические бабочки.

После взаимных приветствий, коктейлей, долмы и фисташек Парвиз предложил гостям послушать музыку. Но прежде он опустил жалюзи и убедился в том, что входные двери надежно заперты. Дария в качестве дополнительной меры предосторожности задернула занавески, а дяди Мины забаррикадировали входную дверь стульями. Теперь, если бы Стражи Революции попытались ворваться в дом, эта груда мебели могла дать им несколько драгоценных секунд.

– Не беспокойтесь, – успокоил гостей Парвиз. – Сегодня в нашем квартале нет ни одного басиджа. В Юсеф-Абаде большая свадьба, и все патрульные отправились туда, в центр города. Ну или, по крайней мере, большинство из них.

– В прошлые выходные Стражи ворвались на свадьбу Хунариса, – сообщила тетя Фируза, отправляя в рот нанизанную на зубочистку оливку. – Услышали западную музыку и взломали дверь. Их было чуть ли не десять человек! Они оштрафовали хозяина, а гостей отвезли в участок. Бедная Нилуфар очень жалела, что вообще устроила этот прием.

– Вечно ты каркаешь, Фируза-джан! – заметил ее муж дядя Джафар, который, сидя в мягком кресле, потягивал домашнее пиво, принесенное им в бутылочках из-под йогурта. – Зачем ты всех пугаешь? Хоть бы подумала, прежде чем говорить.

Тетя Фируза окинула мужа недовольным взглядом и отпила большой глоток вина.

– Хоть бы бог избавил меня от этого человека и его замечаний! – проворчала она и, сердито топая, ушла на кухню. Лицо у нее было очень недовольное, но Мина знала, что тетя Фируза и дядя Джафар хоть и постоянно спорят, редко ссорятся по-настоящему.

Джафар тем не менее продолжал вещать – довольно громко, хотя и не обращаясь ни к кому конкретно:

– Кто-нибудь из вас слышал про Виктора Франкла[20] и его теории? Он выдвигает очень интересные идеи относительно положительных эффектов так называемого позитивного мышления. – Он откашлялся. От пива его лицо разрумянилось, глаза заблестели. – Или вот есть такая американская певица Глория Гей Лорд[21], которая исполняет одну из моих любимых песен «Я останусь в живых». Вы ее слышали?

Несколько мужчин согласно кивнули, старательно изображая интерес, но, похоже, только из уважения к преклонным годам дяди Джафара. Остальные прятали улыбки и опускали глаза. Дария вручила Мине большое блюдо с разными орехами, и она обошла комнату, предлагая угощение гостям.

– Позвольте предложить вам немного орехов, – сказала она пожилым напудренным родственницам, которые сидели на диванчике рядом с Меймени.

– О нет, спасибо. Да не устанут твои руки, но мы уже наелись.

– Прошу вас, возьмите хоть по штучке, – настаивала Мина.

– Нет, нет, мы сыты, – вежливо отказывались гостьи.

– Это прекрасные орехи. Мы будем очень рады, если вы их хотя бы попробуете.

– Ну разве что по штучке, – сказала Меймени, беря из миски пригоршню грецких орехов.

– Угощайтесь, угощайтесь, порадуйте себя и нас, – проговорила Мина, вежливо склонив голову. Так всегда говорила Дария, когда подносила гостям какое-нибудь блюдо.

– Спасибо, дорогая, да хранит Аллах твою душу, – ответила Меймени, и Мина двинулась дальше, держа перед собой поднос.

В девять часов приехали кузина Лейла с отцом, профессором Агасси, и матерью, которая была врачом-стоматологом. Высокая и стройная Лейла была одета в обтягивающие синие джинсы и белую блузку. Она была, пожалуй, единственной, кого Мина знала, кто, отправляясь в гости к друзьям, никогда не одевался так, словно идет в оперу. Косметикой Лейла тоже почти не пользовалась, однако это не мешало ей выглядеть самой красивой из гостей. У нее были большие темные глаза и длинные черные волосы, которые словно струились, оттеняя безупречную кожу лица, чуть тронутую на щеках нежнейшим румянцем. Пока гости и чета Агасси обменивались шумными приветствиями, Лейла крепко обняла Мину.

– Тавало́дет мубарак, с днем рождения, кузина! – Лейла была чуть ли не единственной, кто помнил, по какому поводу сегодня праздник. Правда, в углу гостиной горой громоздились подарки, однако лишь немногие из гостей поздравили Мину с днем рождения.

– Как твои дела? – спросила Лейла.

– Спасибо, все хорошо. Тетя Фируза и дядя Джафар уже сцепились. Папа хочет включить музыку и чтобы все танцевали. Мама приготовила для меня мои самые любимые блюда, а Меймени хочет, чтобы ты вышла замуж за мистера Джонсона.

Похоже, это последнее сообщение Лейлу нисколько не удивило.

– Ладно, идем. – Она взяла Мину за руку. – Я принесла тебе подарок – хорошую книгу на английском.

Сама Лейла говорила по-английски очень хорошо и даже давала детям уроки у себя на дому, и Дария часто советовала Мине дополнять уроки у госпожи Исобель беседами на английском с двоюродной сестрой. «Это пригодится тебе в будущем, Мина-джан, – говорила она. – Вот увидишь, когда-нибудь английский станет языком всего мира».

Похоже, Дария действительно была уверена в своих словах. А может, она просто помнила, как ее деверь, брат Парвиза, перебравшийся в Чикаго, жаловался в одном из писем, что без знания английского он чувствует себя в Америке слепоглухонемым. Как бы там ни было, после того как началась война, Дария договорилась с госпожой Исобель, чтобы Мина, Кайвон и Хуман ходили к ней на занятия не только по средам, но и по понедельникам.

Уединившись в спальне, Лейла и Мина увлеченно листали книгу в бумажной обложке. Это была книга из серии о девочке по имени Мишель, которая жила в каком-то месте, которое называлось Портленд, Орегон. Мишель готовилась стать бебиситтером и дружила с другой девочкой по имени Сэнди. Им обеим очень нравился мальчик по имени Бретт, но Бретту нравилась капитан чирлидеров Марсия. Именно Марсия была изображена на обложке. Одетая в более чем откровенный (но очень красивый) костюм с блестками, она зажигательно размахивала двумя ярко-розовыми помпонами и высоко поднимала голые