– Благодарствую, – склоняю голову перед стариком и тяну за рукав застывшего в раздумьях Болтомира.

– Как же так-то? – вышел из раздумий княжич, когда лисий след вывел нас к широкому, но глубиной по щиколотку, ручью. Вероятно, именно этот ручей тек когда-то в той старице, по которой мы пришли сюда.

– О чем ты, дружище Болт?

– Почему волхв напророчил мне беды от Любани?

– Почему от Любани-то? – удивляюсь я.

– Сказано же было, что в голове моей две бабы. Понятно, что Василиса и Любаня. И только одна из них женщина. Понятно, что Василиса. Ибо Любаня еще дева непорочная. От нее беды волхв и напророчил, – грустно поясняет Болтомир.

М-да… Я-то понимаю, что старик имел в виду анчутку Василису. Но как объяснить это парню? Вот же черт старый! Неужели трудно было растолковать княжичу подробнее, кто есть кто?

Под ногами начинает хлюпать, течение ручья замедляется, становится почти незаметным, и вскоре он совсем исчезает в затянутом ряской болоте.

Оборотень покружился, обнюхивая кочки, припал к земле и поднялся уже в человеческом облике.

– Далее нет следа, – разводит он руками.

Смотрю на болота, размышляя, как вызвать болотника и что он вообще такое есть? А что, если свалить эту проблему на оборотня? Мол, не пристало мне самолично всякую болотную нечисть вызывать.

– Ледень, ну чего стоишь? Давай призови хозяина этой лужи.

Мельник нагнулся, пошарил рукой в грязи и вытащил из нее увесистый голыш.

– Болотный дух, явись! Добрым людям на глаза покажись! – гаркнул он и заехал голышом по торчащей из ряски мшистой кочке.

– Уй! – булькнула кочка и скрылась в мутной жиже. Жижа забурлила зловонными пузырями, заволновалась, разгоняя по кругу ряску. Кочка вновь показалась и начала подниматься все выше и выше, вырастая в стог тины, в которой копошились пиявки, головастики, жуки и прочие болотные твари. Когда высота стога достигла человеческого роста, он перестал подниматься и слегка осел, издав неприличный звук. Засмердело еще сильнее. Я кое-как держался, а вот у бедного княжича слезились глаза. Зато Ледень дышал спокойно и вообще сохранял удивительное равнодушие, словно он минимум раз в неделю общается с подобными монстрами. А может, и общается. Колдун все-таки.

Стог снова приподнимается, наклоняется в нашу сторону, создается впечатление, будто он внимательно всматривается в возмутителей спокойствия, и с тем же неприличным звуком оседает. Вода вокруг него вскипает от пузырей. Теперь глаза слезятся и у меня. А Болтомир и вовсе отступает, закрыв нос ладонью. Даже у оборотня лицо покраснело.

– Ты чего нам тут газовую атаку устроил, плесень болотная?! – хриплю, не сдержав возмущения. – Ледень, врежь-ка этому скунсу еще раз булыжником по маковке!

– Только хуже будет, – еле слышно предупреждает мельник, однако выковыривает из лужи еще один голыш.

– Тогда не надо, – так же тихо говорю ему.

На наше счастье, поднявшийся ветерок отогнал смрад в сторону и дышать стало значительно легче. Я подумал, что, если ветер усилится, можно будет врезать булыжниками по зловонной кочке без боязни задохнуться. Но тут у этой самой кочки прорезался голос.

– Что тебе надо от меня, Кощей? Чем провинился перед тобой жалкий дух маленького болотца? – пробулькал стог тины.

Вижу недоуменные и удивленные взгляды Болтомира и мельника и лихорадочно соображаю, как выкрутиться. Ладно Ледень, он-то знал, что я из перволюдей, лишь не подозревал, что я и есть тот самый Кощей, которого он привык представлять несколько в ином обличье. Но как быть с Болтомиром? Опять утверждать, что меня с кем-то спутали? Второй раз за день? Он, конечно, парень простой, но не настолько же.

– Я не Кощей, – громко обращаюсь к болотнику, понимая, что чем больше затягивается пауза, тем труднее мне будет отмазаться. Следующие слова приходят в голову буквально по мере их проговаривания: – Я его сын.

И опять болотник громко портит воздух. Благо ветерок не затих.

Если честно, я и сам обалдел от своих слов. Вот и княжич отвесил челюсть.

– Да, – говорю ему, разводя руками, – я внебрачный сын Кощея. Извини, дружище Болтомир, что скрыл от тебя сей факт. Но давай поговорим об этом позже, где-нибудь, где не так смердит.

В качестве аргумента к моим словам болотник в очередной раз испускает газы. Интересно, они не взрывоопасные? Хорошо, что тут никто не курит.

– Сын Кощея? – недоверчиво булькает болотник.

– А что? Не похож?

– То-то я смотрю, вроде Кощей, а вроде и нет. Кто же мать твоя, что ты так на простого человека не похож?

– Сие есть тайна великая, – выдаю любопытной вонючке. – И вообще, это я пришел сюда задавать вопросы. Кстати, что ты так задолжал Лису?

– Лису-то? Спас он мое болотце от высыхания, направив в него ручей, который ранее тек в другом русле.

Ну вот, теперь понятно, откуда взялась прямая старица. Пожалуй, можно использовать этот факт в качестве аргумента.

– Желаешь ли ты, чтобы я вернул ручей в старое русло и малость подсушил твою лужу?

На этот раз жижа вокруг болотника пузырится так долго, что силы ветерка не хватает, чтобы справиться с поднявшимся смрадом. Это хорошо тем, что не дает княжичу пристать ко мне с несвоевременными вопросами.

– Что тебе надо? – издает дребезжащее квакобульканье дрожащий стог.

– Мне нужен кто-нибудь из первых. Желательно Яга или Леший. Но на крайний случай сойдет и Вий.

– Я болотный дух. Я никогда не покидаю своего болота. Как я могу ведать, где обитают равные богам?

– Я высказал свои желания, а как ты, дух смердящий, будешь их осуществлять, это уже твои личные проблемы.

Я пропускаю небольшой стимулирующий поток энергии через посох, направляю его в затянутую ряской жижу метрах в двух от болотника. Та начинает кипеть, исходя грязным паром, не менее смрадным, чем извержения хозяина лужи. Испуганный болотник поспешно погружается, так что на поверхности вновь остается лишь невысокая кочка. Начинаю медленно продвигать кипящий очаг к ней, одновременно усиливая мощь потока. Жижа теперь не просто кипит, а с треском и шипением испаряется, временами вспыхивая огненными всполохами. Дышать становится невозможно, но я уже прошел через угарную баню в Мирошках и потому особо не переживаю за возможность отравиться. Княжич же с оборотнем не выдержали и отошли на приличное расстояние.

– Остановись, сын Кощея! Почто так нещадно изводишь себя? – слегка приподнявшись, взбулькивает о пощаде болотный дух. – Возможно, я смогу тебе помочь.

– Да? – прерываю поток энергии. – А я всегда верил в силу физического внушения. Слова хороши только в комплексе, для обозначения сути вопроса, так сказать. Итак, я тебя слушаю.

Горестно охая и булькая, кочка проплывает вокруг чистого от ряски пятна, в котором плавают вареные пиявки и лягушки. Подплыв к краю трясины, говорит: