– Немчура с англичанами? – догадался Медников.

– И не только они, братец! Тут и французики свою «партию играют», и австрияки. А уж японцев с китайцами в Северной столице развелось! Со своим братом, социалистом, мы бороться научились. Худо-бедно, но научились. А со шпионами, братец, никто до сей поры всерьез дел не имел. Не видит в них высшее начальство большой беды – и совершенно напрасно. Ну кинет социалист бомбу под губернатора какого – плохо, конечно, ничего не говорю. Так на его место очередь других уже стоит! А со шпионством дело другое, Евстратий Павлович! Не приведи господи, война какая начнется – они, шпионы эти, и секреты все наши знают, и напакостят где не надо, да так, что хочешь не хочешь, а войну ту проиграешь…

Зволянский говорил минут тридцать, невольно пытаясь упростить язык общения с этим невзрачным мужичонкой, и не замечал, что под усами Медникова то и дело мелькает насмешливая улыбка. Закончил директор вопросом:

– Ну, что ты обо всем этом думаешь, Евстратий Павлович?

– Языкам наши олухи не обучены, ваше-ство, – без колебаний ответил Медников. – Вот в чем я главную трудность вижу! «Наружняков-топтунов»[26] я вам полсотни, без запинки, назову, – хоть московских, хоть питерских! Так это даже не полдела! Ну выследит мой филерок сходку какую, а что толку, ежели он ни «бум-бум» по-ихнему? А о внедрении секретных сотрудников в шпионские «команды» я уж и не говорю! Это к нашим анархистам-социалистам можно натасканного сотрудника подослать – с «легендой», понятное дело, с рекомендациями. А к французам тем же, к примеру, кого подослать?

– Так что, братец, думаешь, зряшное дело затеяно? – сумрачно поинтересовался Зволянский. – Чай-то чего не пьешь?

– А вот так я как раз и не мыслю, ваше-ство! Трудное, но никак не зряшное! – откликнулся Медников. – Да и война, чай, не завтра – тьфу-тьфу, не сглазить чтобы! Думаю я, что если за это дело с умом взяться, горячки не пороть, так и мы вполне способны и немчуре, и бриташкам фитили повставлять в причинные места.

– А ну-ка, ну-ка! Поделись-ка, братец, своими соображениями! – оживился директор.

– Перво-наперво, ваше-ство, с филерами – «наружняками», я пронблем особых не вижу. Есть у нас способные робяты. Не все подойдут, конечно, – тут сито нужно.

– Ас языками как же?

– По тюрьмам с острогами, по пересылкам и каторгам частым гребнем, полагаю, пройтись надо, ваше-ство. Голову на отсечение даю – не только вятские с вологодскими за решетками кандалами там брякают. Немцев в Расеюшке пруд пруди – тут и в тюрьмы заходить нужды нет. Надобно лишь, чтобы сидел человечишко на крючке, наподобие рыболовного, чтоб не соскочил с него.

– Дело пока говоришь, братец! – Зволянский сделал пометку на клочке бумаги. Нет, не обманули его насчет этого хитрого ярославского мужичка. Умен! Поглядим, впрочем, что дальше скажет. – Ну а насчет прочих? Англичан тех же, итальяшек?

– Полагаю, что и протчего иностранного сброда в столице да в Москве хватает. Поймать кого, прижать нарушением законов расейских, в камеру на пару дней для острастки посадить – че хошь сделают! Крючок только, говорю, надобен – каждому свой.

– А что ты думаешь насчет внедрения наших агентов в подозрительные конторы?

– А ничего еще не думаю, ваше-ство. Такие планты за минуту не решаются, – развел руками Медников. – Впрочем, основа та же: крепкий крючок нужен, да леса прочная, чтобы не соскочил перевербованный агент в самый нужный момент! И пригляд, само собой. С последним-то проще, сами знаете, ваше-ство! Тут у нас опыт, слава Спасителю, накоплен – с нашими-то доморощенными революционерами да бомбистами!

– Так… А с япошками, как полагаешь, Медников? С ними дел не приходилось иметь?

– Иметь-то имел. Но тут вы, ваше-ство, в закавыку уперлись. Что касаемо азиатов, тут самое сложное. Языки у них, язви их в душу, больно «корявые». Китайцам, скажем, для видимости можно косы пообстричь – чтобы за японцев выдать. Так не выдашь ведь: языка-то не знают! А самих японцев перевербовать, я слышал, и вовсе невозможно, потому как с младенчества воспитывают их так, что у них, паразитов, и мысли не возникнет ихнего императора предать. Так что, ваше-ство, для сей задумки головы покрепче моей нужны.

– Ладно, разберемся когда-нибудь и с японцами. Подберем к ним ключики. Ну а по прочим вопросам мы с тобой в согласие вошли, Евстратий Павлович?

– Если мое начальство возражать не станет, кто ж от таких перспективов откажется?

– Твое начальство, Медников, – это последний вопрос! – махнул рукой Зволянский. – Получит оно распоряжение: откомандировать господина Медникова в мое распоряжение, поскулит, да замену тебе подыскивать станет! Значит, договорились? Только – на совесть работать! Подворовывать – и то меру знать!

– Обижаете, ваше-ство! – попробовал возмутиться Медников.

– Молчи, Евстратий Павлович. Богом прошу – не будь святее архимандрита! Денежки серьезные через твой «летучий» отряд проходят – причем ответа за них никто не спрашивает. И я не спрашиваю, на какие такие сбережения ты под Москвой хозяйство завел с бычками да птицей. Думаешь, никто не знает?

– Дык оно как получается-то…

– Молчи, говорю, не озлобляй! Доселе ты меру знал – хочу, чтобы и впредь также было. Понял?

– Как не понять!

– Теперь последнее. До Москвы доедем – я дальше без тебя покачу: государь в Ливадию вызывает. Сколько там пробуду – неизвестно. Постараюсь, конечно, не засиживаться – но не все, Медников, от человека зависит. Теперь насчет тебя: распоряжение о твоем переводе в Петербург – вот оно, в этом пакете. В Первопрестольной меня высокое начальство, полагаю, встречать будет – ему и вручу. Ты в это дело не лезь! С супругой попрощайся, наказы, какие ни есть, оставь насчет хозяйства. Надолго уезжаешь, Евстратий Павлович. Подбери на первое время трех-четырех самых ухватистых себе на подсобу, вот на них бумаги с пропусками имен. Доверяю! Сам впишешь и начальству предъявишь. Если брыкаться кто станет – депешу на мое имя. Образумлю. И не позднее чем завтра в ночь выезжай с отобранными орлами в Петербург. Прямо с вокзала – в особняк господина Архипова. Вот адрес…

– А в охранку?..

– Охранка в курсе. Поступаешь до моего приезда в распоряжение господина Архипова и ротмистра Лаврова.

– Они – не из полиции, я так понимаю, ваше-ство? – поджал губы Медников.

Зволянский не выдержал, рассмеялся:

– Под непрофессионалов глупеньких попасть опасаешься, Евстратий Павлович? Не волнуйся, умнющие люди! Но без профессионала, вроде тебя, задуманную операцию, боюсь, им не провернуть. Я, в общем и целом, тебя благословляю, так сказать. Срок назовут они, а решение принимать будешь ты. И обеспечишь исполнение. Кстати, к полковнику Архипову гость приезжает. Приор монастыря Ясная Гура из Ченстохова, аббат Девэ.

– А энтому чего в столице нашей понадобилось?