— Как все-таки мужчины непостоянны, — снова вздохнула Аниль.

— Мы постоянны, — тут же возразил Гран. — К примеру, вот люблю я плюшки с яблоками и корицей. И уверен, что буду любить их до конца жизни. Чем вам не постоянство?

— Мы сейчас вообще-то про личную жизнь говорим, — возразила Дарла.

— А мы и тут постоянны! Вот оборотни, к примеру, вообще по жизни однолюбы. Встретим какую-нибудь миленькую девушку, и все, любовь сразу же. Ну и соответственно, семья, дом, оборотнят десятка два…

— Сколько? — я не удержалась от улыбки. — Аж два десятка?

— Ну а что, — Гран пожал плечами, — я хочу себе большую семью. А то вот куда годится, лично у меня всего семь братьев и три сестры. По меркам оборотней, это весьма скромно. И вообще, семья — это ведь в жизни самое главное. Разве не так?

У меня мгновенно испортилось настроение. Точнее, испортилось еще больше.

— Так, конечно, — как можно спокойней ответила я. — Но только если эта семья вообще есть.

— Ай, Кира, ну что ты драматизируешь? — Гран добродушно улыбнулся. — В свое время будет и у тебя семья. Выйдешь замуж, детишек заведете. Ну а пока у тебя мы есть. Друзья — это тоже ведь немножко семья.

Я не стала ничего отвечать. Как-то не задумывалась я над перспективой когда-нибудь обзавестись семьей. Вообще слишком далеко в будущее не заглядывала. Максимум на пару месяцев вперед и то лишь с мыслями о грядущей сессии. А глобально… Об этом вообще не думалось. Так, может, все дело в том, что в этом мире у меня и нет будущего? Сразу же вспомнился рунный фолиант. Не зря он ко мне попал. Ох как не зря.

И конечно же, вечером я снова вызвалась дежурить по камину. На этот раз пояснила:

— Я все равно хочу немного учебные книги проштудировать, а то ведь сессия скоро, а у меня куча пробелов в голове. Так что спать еще долго не планирую, вот заодно и огонь в камине буду поддерживать.

Никто особо не возражал. Хотя Гран все же порывался меня подменить, а Тавер намекал соглашаться на это предложение. Ну да, если выслать оборотня спать в гостиную, то и храп его в спальне будет не так слышен. Но я стояла на своем. Реф тоже ничего против не сказал. Лишь посмотрел на меня как-то странно, я его взгляд так и не смогла толком понять. Да и соображала я, честно говоря, туго. Мой мозг вообще отказывался соображать. Он хотел лишь одного — чтобы я немедленно легла спать. И желательно рядом с Рефом.

Но презрев все эти порывы, я незаметно утащила из спальни фолиант с рунным справочником, намереваясь сегодня перевести как можно больше. Правда, перед этим мы с Зулей упились кофе. Наш аристократичный зомби как раз принес очередную вязанку дров, чтобы до утра хватило. И заодно со мной посидел. И если я за это время выпила три чашки, то Зуля только одну. Причем манерно так. С моноклем и важным видом.

— Зуль, мы тебя и таким любим, — не удержалась я. — Для нас ты и так самый аристократичный зомби на свете.

— Да-арла сомнева-ается, — возразил он.

— Да просто Дарле сейчас скучно, вот она и страдает ерундой. Ну ты же знаешь ее. Я вот стопроцентно уверена, гонять своего некропупса ей тоже скоро надоест. А ты у нас все равно вне конкуренции.

Зуля не стал ничего возражать. Хотя, на мой взгляд, ему самому эта вынужденная аристократичность была ни разу не в радость. Приходилось бедняге манерничать, и больше никакого зомбийского счастья: ни со скелетами в лесу позажигать, ни значки поколлекционировать, ни со свалки что-нибудь попритаскивать… Да Зуля даже по ночам горланить перестал! А я так привыкла к его «Зу-уле ску-учно!», что теперь очень этого не хватало.

Зуля ушел, а я наконец взялась за книги. Памятуя, как долго я одно название переводила, я решила поступить хитро. Ведь мало ли, вдруг в начале фолианта идут пространственные философские рассуждения о мироустройстве, которые не очень-то мне и нужны. А вот как раз таки нужная информация может вообще в самом конце располагаться. И если переводить фолиант как положено — с начала, то мне на это дело как минимум полгода понадобится. А учитывая возможное отчисление, я не могла столько тянуть.

Вот я и решила первым делом перевести оглавление, найти в нем нужную мне главу и только ею потом заниматься. И пусть меня по-прежнему одолевали сомнения. Да, мне хотелось домой. Но при этом влюбленность тоскливо ныла, что без Рефа мне и родной дом будет не мил. А с другой стороны, у меня и тут-то с Рефом не ладится, и где гарантия, что вообще когда-либо наладится. Уж куда вероятнее, что я завалю сессию, меня отчислят и на одолженные у друзей деньги я уеду к Анне Викторовне в Феррону. В общем, хоть как получалось, что вероятность счастливой взаимной любви с Рефом крайне мала.

Стараясь лишний раз об этом не задумываться, я взялась переводить оглавление. Попутно записывала самые часто встречающиеся руны с трактовкой, чтобы лишний раз их не искать. Дело продвигалось крайне медленно. Спать хотелось все сильнее, даже кофе уже не помогал…

Кофейный барон был прекрасен. Загорелый мускулистый красавец в белоснежном костюме смотрел на меня влюбленными глазами, улыбался голливудской улыбкой и бархатным голосом говорил:

— О, Кира, будь моей! У меня есть все для твоего счастья!

— А это что, например? — мне даже любопытно стало, в чем именно мое счастье-то.

Барон взмахнул левой рукой — и я увидела бесконечную плантацию кофе. Взмахнул правой рукой — и передо мной открылся целый склад кроватей с мягкими матрасами и пушистыми одеялами. Барон пошевелил левой ногой, и весь пол оказался выложен рунными фолиантами. Пошевелил правой — и фолианты сами собой в одно мгновение перевелись.

— Здорово, конечно, — впечатлилась я, — но все равно для полного счастья как-то маловато.

Барон на мгновение задумался и вдруг превратился в Рефа.

— О, ну так уже лучше, — обрадовалась я. — Только мне, пожалуйста, влюбленного в меня.

Взгляд Рефа тут же затуманился пылкими чувствами.

— О, Кира, любимая, будь моей!

— Не-а, — я хитро улыбнулась.

— Почему? — обомлел он.

— Ну-у, ты сначала меня поуговаривай, поухаживай за мной, ну там свидания, нежные поцелуи… А потом уж я подумаю.

— О чем? — что-то он туго соображал.

— Быть твоей или не быть. Понимаешь, вопрос все-таки философский…

— Понимаю, — засмеялся Реф.

Причем прозвучало это уже не во сне… Кое-как разлепив глаза, я обомлела. Реф держал меня на руках, мы все еще были в гостиной. И даже камин пока вовсю пыхтел.

— А что происходит-то? — пролепетала я сонно. — Я спала, что ли?

— Ну как сказать. Вроде бы и спала, но при этом умудрялась со мной беседовать.

— Беседовать? — не поняла я.

Реф пояснил:

— Я спустился вниз, а тут ты, спишь прямо за столом. Я тебя позвал: «Кира, просыпайся, иди в спальне спать ложись». А ты мне в ответ, не открывая глаз, четко так, «Не-а». Тогда я сказал, что сам тебя отнесу. Но ты потребовала от меня сначала ухаживаний, свиданий и поцелуев, после чего обещала подумать. Но я рассудил по-своему, сразу взял тебя на руки, чтобы наверх отнести. А ты мне так задумчиво: «Быть твоей или не быть…»