— Что, и Карина? И даже Генриетта? — спросила Эсми нетерпеливо.

— Конечно. Вот почему они так ловко выкрали зонтик, — ответила Леона. — И вот почему они вообще за ним так охотились! Всем же было в общем-то наплевать, подумаешь — получим зонтики чуть позже! А эти кинулись его добывать! В первую же ночь!

Шарлотта поняла, что начала злиться. Какие глупости говорит эта Леона! Ведь в первую ночь на охоту за зонтиком вышел чуть ли не весь пансион, включая старшегодок! Да сама Леона, и Эсми, и другие девочки были там! А что это она придумала про Карину и Генриетту?

— А самая главная среди них, конечно, Юлианна! — горячо продолжала Леона. — В прошлом году ее, конечно же, не смогли рассекретить, но что-то почувствовали. Вот и выставили вон! А она снова пришла! Конечно же, затем, чтобы выведать все тайны колдуний! Зачем же еще?!

— Но Шарлотта вряд ли ведьма, — сказала Эсмиральда. — Она же вся такая правильная! Фе.

— Вот Шарлотта точно ведьма. Ты вспомни: она же создала эту противную пакость! Стеклоядную салфетку! И потом, у всех салфетки получились красивенькие, а у нее уродская!

Другие две девочки поддакивали Леоне. Шарлотте стало совсем уж противно.

Она даже открыла глаза, чтобы увидеть лица этих противных сплетниц, но тут Эсми начала брызгаться из красивого флакона с резиновой грушей. По умывальне разнесся во все стороны приятный яблочно-цветочный аромат «Модницы» — самых популярной туалетной воды для девушек.

— Дай мне тоже, — попросила Леона и, неловко выхватив у подруги флакон, уронила его на плиточный пол.

Красивая безделушка разлетелась на осколки, запах парфюмерии стал невыносимо сильным. Но хуже всего было не это: голодная Паутинка, почуяв завтрак, выскользнула из рукава Шарлотты и выскочила прямо на середину комнаты.

Первогодки завизжали, когда услышали, как салфетка хрустит стеклом.

Эсми швырнула в Паутинку деревянную щетку для волос, а ее верные подружки Бетти и Фанни — фарфоровую мыльницу и мыло. Если бы не мыльница, салфеточка, наверное, попросту бы удрала к Шарлотте (тем самым выдав свою маленькую хозяйку). Но треснувшая белая фарфоровая плошка обрадовала голодную Паутинку.

— А ну развоплотись! — закричала Эсми и набросила на салфетку полотенце.

Шарлотта испугалась за питомицу и вышла из своего укрытия. Ох, это странное ощущение, когда тебя не было, и ты появляешься постепенно! Девочка подняла руку и увидела, что та на глазах появляется из ниоткуда.

Это явление не осталось незамеченным.

— Она точно ведьма! — завопила Леона. — Как ее только пропустили чары госпожи Маркуры! Признавайся, как ты обманула всех! Ну?!

«Воспитанные барышни не говорят «ну», — подумала Шарлотта, — и вообще не грубят!»

— Отдайте мою Паутинку, — попросила она как можно спокойнее.

Это ей далось непросто! Во-первых, было обидно за себя и подруг, про которых тут говорили гадости. Во-вторых, девочка волновалась за салфетку.

— Ведьма, ведьма! — как заведенные повторяли Фэнни, Бетти, Эсми и Леона.

Они окружили Шарлотту. А Эсми, которая оказалась ближе всех к Паутинке, наступила на полотенце, накрывшее салфеточку, ногой.

Послышался скрежещущий звук. Как ножом по стеклу! Паутинка кричала! Ей, наверное, было больно!

И Шарлотта ринулась в битву. Но девочки схватили ее за руки.

— Чего она у тебя боится? — спросила Эсми. — Чего вообще могут бояться чудовища? Зонтика с темнотой у нас, конечно нет… но, может быть, она испугается чана с кипятком?

В душевой как раз грелась вода. Шарлотта испуганно дернулась. Она не знала, повредит ли кипяток Паутинке, но ей показалось, что питомица испугалась.

— Оставьте ее, — попросила Шарлотта.

— Ты ведьма? — спросила Эсми холодно. — Признайся. Ведьма?

— Да, — ответила Шарлотта. — Я — ведьма. Но я никого не обманывала. Госпожа Маркура сама пригласила меня учиться.

— Врет она все, — сказала Леона. — Давай засунем ее салфетку в чан! Пусть прокипятится. Вон какая грязная стала!

Паутинка как раз высунула наружу ниточку. Черную от чернил. И тут же спрятала обратно.

Шарлотта вырвалась из цепких рук и бросилась на Эсми. Столкнула ее с полотенца и попыталась выхватить Паутинку, но тут Леона ударила девочку по спине. Да так больно! А Бетти пнула в зад. Поскользнувшись на гладкой плитке, Шарлотта растянулась на полу.

— Надо позвать кого-то из старших. Пусть свяжут ее и вышвырнуть отсюда, — сказала Эсми.

Но договорить до конца не успела.

Паутинка превратилась в собаку. Страшную пятнистую собаку с длинными зубами и горящими глазами. Ее хозяйку обидели, и она готова была отомстить. Еще немного, и Паутинка накинулась бы на обидчиц, но Шарлотта схватила ее за лапы и прижала к груди — большую, страшную, очень горячую на ощупь, но все же просто собаку с четырьмя обычными лапами.

— Нет, нет, Паутинка, — умоляла девочка. — Не надо их трогать. Они хорошие, они свои!

Хорошие свои уже бежали прочь из умывальной комнаты, зовя на помощь, а Паутинка все лаяла и рычала. А Шарлотта, плача и вздрагивая, держала ее.

Нельзя позволять чудовищу кому-нибудь навредить. Нельзя, чтобы оно отведало крови.

— Мы с тобой хорошие, — уговаривала Шарлотта. — Мы с тобой не злые.

Когда в умывальную комнату вбежали госпожа Гербера и кастелянша, Шарлотта уже стояла на ногах, держа прижатого к груди маленького, симпатичного пятнистого щенка. Он крутил хвостиком и весело тявкал.

— Это еще что такое? — возмутилась кастелянша, женщина строгая и отчаянно борющаяся за чистоту в пансионе.

Это она зорко следила, чтобы девочки вытирали ноги у входа, она меняла постельное белье, выдавала чистую одежду и учила воспитанниц самостоятельно утюжить фартуки, нарукавники и воротнички. А также штопать чулки и носки! К более сложным вещам кастелянша девочек не подпускала, хотя старшегодки на занятиях госпожи Марипозы вполне могли сшить себе одежду. «Умеешь, ну и отлично, — бывало, говорила она равнодушно, — а как следует притачать оторванный рукав лучше доверить профессионалу! Кстати! Как это ты, милочка, умудрилась оторвать рукав у жакета?»

— Собака? Откуда в спальном отделении собака? Собаке положено жить на улице, в будке, — сердито засопела эта во всех отношениях достойная женщина.

— Это чудовище, — влезла Леона с непрошенными пояснениями.

— Оно нас едва не сожрало! — пискнула откуда-то издалека Эсми.

Паутинка завиляла хвостиком и высунуло длинный розовый язык. Она походила на чудовище примерно так же, как сама Эсми.

— А вы ведь не лжете, барышня Сланге, — прищурившись, госпожа Гербера обернулась к девочке. — Если бы вы солгали, черная лента дернула бы вас за волосы.