присмотром оперативников. Он уставился в стену, был погружен в какие-то свои невеселые мысли.

– Встать! На выход! – приказал Серебряков.

– Брюлики не нашли? – спросил Шаман, тяжело поднялся со стула, не дождался ответа, глумливо усмехнулся и заявил: – Ай да фараон! Ай да тихушник! Всех обскакал! Ну да ничего. Я тебе эти брюлики в глотку засуну! Поперхнешься! – Уголовник, подталкиваемый в спину нетерпеливым конвоиром, замолчал и зашагал к выходу.

Вернулся Рогов домой только под утро, когда надвигавшийся рассвет уже готов был погасить далекие звезды, пока еще сиявшие на небе. По опыту Александр Федорович знал, что двух часов сна ему будет вполне достаточно для того, чтобы почувствовать себя бодро.

Ему еще следовало написать отчет о проведенной операции. Старший майор Овчинников ой как не любил, когда его подчиненные запаздывали с бумажными делами. Без особой раскачки, практически сразу после сна следует засесть за написание отчета и постараться его завершить часам к двенадцати, чтобы успеть выслушать от строгого начальства какие-то нарекания. Оно никак не может обойтись без этого, даже в самой блистательной операции всегда умудряется находить какие-то просчеты.

Проснувшись, майор Рогов положил на стол пачку «Беломорканала», заправил ручку фиолетовыми чернилами, закурил и взялся за дело. Писалось ему на удивление легко, события прошедшего дня сами представали перед глазами, выглядели свежими, обрастали существенными деталями. Теперь, по прошествии нескольких часов, эта история выглядела как-то по-другому. Порельефнее, что ли. Так что с отчетом он справился быстрее, чем предполагал.

Александр Федорович перечитал то, что написал, кое-что подправил, сложил листки в папку и вышел на улицу, где его уже поджидала служебная машина. Еще через полчаса он был в управлении.

Рогов поднялся в приемную начальника уголовного розыска и спросил у лейтенанта, исполнявшего роль секретаря:

– Товарищ Овчинников у себя?

– Да. Он ждал вас, но сейчас занят. К нему неожиданно товарищи из наркомата подошли, старший майор приказал не беспокоить. Давайте ваш отчет. Я передам его, а потом свяжусь с вами.

– Хорошо, я буду у себя, – сказал майор Рогов и протянул лейтенанту папку с отчетом.

После этого майор Рогов прошел в свой небольшой кабинет, весьма уютный, со старым дореволюционным креслом и дубовым столом с резными ножками в виде лап диковинного зверя. Для душевного тепла на стену были повешены семейные фотографии.

В душу его вползала тревога. Секретарь сказал о внезапном появлении в кабинете старшего майора Овчинникова «товарищей из наркомата». Майор знал, что просто так они не приходят. Их появление почти всегда влечет за собой самые трагические последствия.

А ведь совсем недавно Овчинников пользовался расположением самого наркома. Лично ему было поручено заняться расследованием убийства учительницы Марии Прониной, делегата Восьмого чрезвычайного съезда Советов, произошедшего в Куйбышевской области. Виктор Петрович собрал группу самых опытных сыскарей, выехал на место преступления, за три дня вышел на след убийц, оказавшихся местными рецидивистами, и арестовал их.

За расследование этого громкого преступления Овчинников был награжден орденом Красной Звезды и удостоился приема в Кремле у самого товарища Сталина. Следовательно, за последние недели в его личном деле выискались какие-то моменты, которыми невозможно было пренебречь. Они перечеркивали все прежние немалые заслуги этого человека.

Тут задребезжал телефон. Звонок вырвал Рогова из состояния задумчивости.

– Старший майор Овчинников просит вас подойти к нему, – услышал майор голос секретаря.

– Иду, – ответил Александр Федорович и положил трубку.

Он быстрым шагом прошел через длинный коридор и спустился на этаж, где размещался кабинет начальника уголовного розыска.

– Проходите, – произнес секретарь.

Майор негромко постучал в дверь, чтобы обозначить свое присутствие, открыл ее и спросил:

– Разрешите?

Старший майор Овчинников стоял у окна в глубокой задумчивости, курил папиросу и пускал тонкую струйку дыма в открытую форточку.

Услышав звук распахнувшейся двери, он повернулся, сделал несколько шагов навстречу визитеру, крепко пожал ему руку и сказал:

– Проходи, Александр. – Губы старшего майора тронула печальная улыбка.

В ответ Рогова резанула жалость.

«Поделился бы ты, рассказал, в чем там дело. Мы ведь не чужие. Может быть, я тебе совет какой-нибудь дельный дал бы», – подумал он.

– Прибыл по вашему приказанию. В отчете я подробно изложил все детали ареста банды Шамана. Операция проведена успешно.

– Но колье-то пропало! – заявил Овчинников.

– Пропало, – невесело согласился Рогов, избегая взгляда старшего майора.

Он чувствовал себя так, как если бы лично был причастен к пропаже этой фальшивой драгоценности.

– Не могло же оно куда-то закатиться, так ведь? – осведомился Овчинников.

Он рубил сплеча, резал прямо по живому, вполне осознавая всю тяжесть вопроса, не смотрел на Рогова, а просто вжимал его в пол своим взглядом.

– Не могло, – понуро признал майор. – Я пытался выяснить, где оно, опросил оперативников, но никто ничего не видел.

– Когда именно пропало колье?

– Скорее всего, когда мы находились в комнате с арестованными. Кто-то прошел в пустую комнату, где на столе были разложены украшения, и забрал колье. Для этого ему понадобилось никак не более двух минут.

– Грубо говоря, кто-то просто шагнул в комнату, сунул колье в карман и тотчас вышел. Никто из твоих оперативников даже не видел, как все это происходило.

– Именно так.

– Кто знал, что драгоценности не настоящие?

– Только артист Никанор Окулов. Вы предлагаете провести служебное расследование? Возможно, мне удастся добиться результатов. Круг подозреваемых примерно очерчен. Осталось только…

– Не нужно никакого внутреннего расследования, – прервал монолог Рогова старший майор Овчинников. – Мне сейчас не до этого. Колье не настоящее, значит, оно не представляет собой особой ценности. Заплатим, столько затребуют театральные бухгалтеры, и забудем об этом!

– Есть забыть! – бодро отозвался Александр Рогов, хотя облегчения и не почувствовал.

– Мы сделаем даже наоборот. Всему оперативному составу, принимавшему участие в этой операции, объявим благодарность с занесением в личное дело. В главке уже распорядились выдать сотрудникам солидные премии. Как-то несолидно будет выискивать при этом воришку. Этот случай может лечь темным пятном на все управление.

– Понятно.

– А сам-то ты кого-нибудь подозреваешь?

– Да. Это один из наших сотрудников. Однако я не готов назвать его фамилию прямо здесь и сейчас.

– Понимаю, если не уверен, то и не нужно. Это только подозрения, – сказал Овчинников. – Но человека, которого ты считаешь виновным в воровстве, из органов уволь! Найди какую-нибудь подходящую причину, а в нашем деле их наберется немало. Тебе все понятно?

– Так точно, товарищ старший майор! – тут же отозвался Рогов.

– Если у тебя все, то можешь идти. У меня сейчас дел невпроворот, – хмуро обронил начальник уголовного розыска.

Рогов немедленно покинул кабинет.

Тут обязательно надо сказать о том, что старший майор Виктор Петрович Овчинников стал жертвой репрессий. Он был расстрелян 20