для поддержки этих усилий, именно поэтому армия направила в подразделение квалифицированных советских специалистов FAO. Но оба мужчины мечтали о самых выгодных назначениях в USARI — должностях помощника военного атташе в посольстве США в Москве или назначении в USMLM. Когда армии было поручено предоставить двух майоров для инспектирования в Советском Союзе, и Рич, и Барретт были назначены на эту должность. Оба с радостью согласились.

По сравнению с подготовкой, проводимой руководителями групп в Инспекционном управлении, они сосредоточились на изучении технических деталей систем РСМД, которые должны были быть ликвидированы в соответствии с договором. Также необходимо было провести имитационные инспекции для оттачивания оперативных навыков работающих на местах офицеров. Работа, выполняемая в области инспекции, казалась обыденной — логистика и гражданское строительство обычно не ассоциируются с большими приключениями.

Инспекторы, готовившиеся к Базовым инспекциям, точно знали, что они делают, каждая деталь была прописана в тексте договора. С другой стороны, их коллеги по инспекции работали в условиях, когда очень мало было известно о специфике того, что они будут делать в Воткинске. Этот прыжок в неизвестность в итоге стал проверкой их навыков в качестве советских FAO, как ни на какой другой работе в OSIA.

Офицеры младшего командного состава

Организационная структура управления инспекций предусматривала назначение двух полковников и четырех офицеров в звании майоров и подполковников. Позже это число было увеличено до пяти. Ожидалось, что офицеры будут полностью квалифицированными «советскими» офицерами FAO, со всем необходимым формальным образованием, лингвистической подготовкой и опытом работы. В организационной структуре не упоминались офицеры ротного уровня (лейтенанты и капитаны) просто потому, что предполагалось, что младший персонал не будет обладать необходимой подготовкой и опытом для соответствия стандарту FAO.

Учитывая, что никто не мог быть принят в программу подготовки кадров FAO даже до тех пор, пока не стал по крайней мере старшим капитаном, это предположение было вполне обоснованным. Чего в таблице не было учтено, так это того факта, что во время холодной войны существовала другая категория советских специалистов — фронтовые операторы и профессионалы разведки, которые занимали рядовые и младшие офицерские звания. Для них подготовка к войне означала столь же близкое знакомство с советской угрозой, а в некоторых случаях и большее, чем у многих полевых командиров FAO.

Директорат по контролю был уникален в OSIA тем, что в него вошли различные сотрудники, чье присутствие сыграло важную роль в успехе миссии по контролю. Однако это произошло не из-за предусмотрительного планирования специалиста по кадрам, а, скорее, из-за случайной удачи, которая часто выпадает организациям во времена потрясений и переходных процессов.

В Директорате по контролю я был в значительной степени рыбой, вытащенной из воды. Назначенные туда полевые офицеры — Барретт Хавер, Рич Курасевич, Чак Майерс и Марк Дьюс — были по уши погружены в подготовку к операциям инспекции с того момента, как присоединились к OSIA. В то время как у меня было поверхностное представление о том, что такое инспекция, из моего времени с Полом Траханом, грандиозность задачи и невероятные детали, которые были задействованы, стали очевидны только тогда, когда я вошел в их рабочее пространство. Четыре офицера полевого ранга были довольно дружелюбными, но у них буквально не было свободного времени, чтобы втолковать мне, что они делают. Я сел за отведенный мне стол и изо всех сил старался быть полезным.

Менее чем за шесть месяцев до этого я был офицером разведки артиллерийского батальона общей поддержки в составе морской пехоты. До этого я служил в разведывательном штабе экспедиционной бригады морской пехоты. Я ничего не знал о контроле над вооружениями, баллистических ракетах или объединенном штабном планировании. Моя работа заключалась в том, чтобы облегчить задачу Корпуса морской пехоты по сближению с врагом — в данном случае с Советской армией — и уничтожению его с помощью огневой мощи и маневра. Больше двух лет моим единственным занятием было уничтожение советского врага. Теперь мне было поручено помочь в реализации нового договора, призванного снизить напряженность и способствовать миру с тем же советским врагом, не как офицеру разведки, специальность, по которой я был квалифицирован, а, скорее, как офицеру контрразведки, для чего у меня не было никакой формальной подготовки или соответствующего опыта. Это был странный новый мир для меня.

Вскоре после того, как я прибыл, к инспекции присоединился еще один человек — первый лейтенант ВВС США Стью О'Ниллл. Стью был завербован полковником МакНиколлом во время его последней поездки в Западную Германию. В то время Стью был направлен на военно-воздушную базу Рамштайн, где он выполнял обычные задачи в составе приписанного к ней отдела специальных расследований. МакНиколл искал опытных полевых офицеров или старших капитанов в области контрразведки, которые говорили бы по-русски и хотели бы работать на него в OSIA. Он потерпел неудачу и собирался вернуться в Вашингтон, округ Колумбия, с пустыми руками, когда столкнулся со Стью. Как и я, Стью изучал русскую историю в колледже (в его случае в Университете Аризоны), а также немного знал русский язык на уровне колледжа. Для полковника Мак-Николла этого было достаточно, и вскоре Стью получил приказ присоединиться к OSIA.

Когда мне сообщили, что Стью присоединится к инспекции в качестве одного из трех офицеров контрразведки, я не знал, как он выглядит. Это, конечно, был не тот мужчина, которого я представлял. Мой отец был кадровым офицером ВВС, поэтому я знал все тонкости того, как должна выглядеть форма ВВС. Иностранные прыжковые знаки и «Солдатская медаль» (высшая награда за героизм, не связанный с непосредственным боем, выдаваемая армией США) не были в списке того, что должен носить первый лейтенант ВВС: также не было медали за совместную службу и медали за армейскую благодарность. Они были у Стью.

Резюме Стью было для специального агента OSIA столь же впечатляющим, сколь и странным. Несмотря на то, что Стью был назначен на должность контрразведчика в OSIA, его прошлое было связано со спецназом армии США. Но не просто какое-то подразделение спецназа — Стью был приписан к одному из самых засекреченных подразделений в истории армии США — 39-му отряду спецназа, или отряду «А», Берлинской бригаде.

Отдел «А», как подразделение широко известное немногим избранным, кто знал о его существовании, было одной из самых уникальных организаций эпохи холодной войны. Базирующийся в американском секторе оккупированного Берлина отдел «А» должен был выполнять функции городского партизанского отряда «оставаться в тылу» на случай, если Советы когда-либо вторгнутся в город и оккупируют его. Люди, отобранные для