Когда я хотела подняться на ноги, Доменик вцепился в мое запястье.

– Кто ты? Кто ты на самом деле?

– Я уже не знаю.

* * *

30 марта 2014 г.

От кого: Райан

Кому: Джо

Где ты? Ты жива?

19 июля 2014 г.

От кого: Райан

Кому: Джо

Я знаю, что ты в бегах. Буду периодически проверять эту почту. Если тебе что-то нужно, я попробую достать, только скажи.

Мне очень жаль.

Р.

Эмма Ларк

Глава 16

По моим расчетам, «Скорая» найдет Доменика примерно через час; еще немного времени уйдет на то, чтобы привести его в чувство или узнать у него номер моей машины и мое описание. Значит, от машины надо избавиться в течение пары часов. Я выехала на шоссе 16 и пятьдесят минут выжимала максимальную скорость, с завистью глядя на автомобили, летевшие мимо, а затем свернула на шоссе I-25 в сторону Каспера, штат Вайоминг. Оставалось сто восемьдесят километров и сто десять минут, чтобы придумать следующий пункт назначения.

Пачкой денег я похвастать не могла, поэтому о приличном жилье можно было не мечтать; кроме того, следовало держаться как можно дальше от тела настоящего Джека Рида, Доменика и людей, которые знали меня как Дебру Мейз.

Я нашла автовокзал в Каспере, проехала пару километров, поставила машину на парковку у торгового центра и вернулась пешком к автобусной остановке. В кассе купила билет до Денвера, штат Колорадо.

Автобус отъезжал в 1:05 ночи. Я просыпалась из-за каждого толчка, вибрации, выбоины на дороге, звука тормозов, журчания воды в туалете и объявления следующей остановки. В десять часов утра я затуманенными глазами смотрела на черно-белое табло расписания на денверском железнодорожном вокзале. Из Денвера только два маршрута. Если ехать на запад, конечным пунктом будет либо Лос-Анджелес, либо Сан-Франциско; а если на восток, то окажешься в Чикаго. Передо мной стоял простой выбор: восток или запад?

Я была резко настроена против Западного побережья, так что решение оставалось одно. К сожалению, поезд «Калифорнийский зефир» занес меня в окрестности Висконсина, где когда-то обреталась Таня Дюбуа. Во время вынужденной остановки следовало соблюдать осторожность.

«Зефир» отправлялся только через четыре часа – достаточно времени, чтобы найти попутчика с кредитной картой, которую можно позаимствовать. Я рассматривала несколько вариантов, все из них – женщины с выставленными напоказ сумками. Я выбрала обладательницу самых красивых туфель, дремавшую на скамейке. Когда я прошла мимо, она не пошевелилась. Вытащить бумажник из широко открытой сумки не составило бы труда. Я огляделась по сторонам – все были заняты своими делами. Я сняла куртку и перекинула ее через правую руку. Снова проходя мимо женщины, уронила телефон перед ее скамьей и, поднимая его, вытащила из сумочки бумажник. Отойдя на приличное расстояние, вынула кредитную карту и купила билет до Чикаго, потратившись на отдельное купе. Я нуждалась в отдыхе, и чем меньше людей увидит меня, когда я еще похожа на вторую Дебру Мейз, тем лучше. У моей благодетельницы Вирджинии Уайт в кошельке лежало еще 182 доллара. Я забрала кредитную карту и наличные, однако не хотела оставлять Вирджинию без удостоверения личности, поэтому не спеша пошла обратно, собираясь бросить бумажник назад в сумку. Однако Вирджиния уже в панике рылась в сумочке. Я отошла на другой конец вокзала и уронила ее бумажник на землю. Может, какой-нибудь добрый самаритянин найдет его и вернет хозяйке…

За четыре часа до посадки в поезд я нашла секонд-хенд, где купила небольшой рюкзак и сменную одежду. Потом заглянула в другой магазинчик и купила воду, энергетические батончики и одноразовый сотовый телефон.

* * *

Я без происшествий села в поезд и проспала первые десять часов, то и дело просыпаясь, чтобы попить воды и снова погрузиться в ночной кошмар, который стал моей жизнью. Проснулась я от чувства голода, настолько нестерпимого, что прогулка по поезду до вагона-ресторана представлялась недельным путешествием по пустыне. Я петляла по узкому проходу, как пьяный студент после церемонии посвящения, цепляясь за спинки сидений. Когда наконец добралась до места и села за барную стойку, меню оказалось написано на иностранном языке.

Официантка – по-моему, она назвалась Грейс, или, может, моя память выдала первое всплывшее имя – спросила, не нужна ли мне помощь. Наверное, я и впрямь выглядела беспомощной. Мне пришло в голову, что нельзя вызывать подозрений, поскольку люди лучше запоминают тех, кто странно себя ведет. Я сделала мысленную пометку: начать вести себя нормально.

– Что посоветуете? – спросила я.

– Все, – ответила она.

Я восхитилась ее гордостью за свой ресторан, но в последние два дня я приняла так много трудных судьбоносных решений, что мне нужно было избавить себя хотя бы от одного.

– Позвольте перефразирую, – сказала я. – Что бы вы съели, будь вы посетителем?

– Бургер. Я всегда беру бургер, – сказала возможно-Грейс.

– Тогда мне бургер, – попросила я.

Бургер был неплох, хоть и не превосходен. Я проглотила его с такой скоростью, что наверняка укрепила мнение возможно-Грейс о ее любимом блюде.

Забирая мою тарелку, она спросила, куда я направляюсь. Поскольку я еще не выбрала конечный пункт назначения, то ответила:

– В Чикаго.

– Там ваша семья?

– Вроде того.

Я купила картофельные чипсы, пакетик миндаля, яблоко и воду, чтобы продержаться до конца пути. Безобидные вопросы всегда ведут к более личным, а ответы я еще не приготовила. Вернувшись в купе, села у панорамного окна и стала смотреть на проносящийся мимо пейзаж.

Когда мы добрались до Небраски, меня одолела скука. Я поминутно сверялась с часами, так как первый этап моего путешествия подходил к концу. Отдельное купе, конечно, удобнее общего вагона, однако оно меньше тюремной камеры и, если не иметь привычки к такому минималистскому образу жизни, быстро надоедает.

Испытав в Чикаго мимолетное чувство ликования и свободы, я довольно быстро вспомнила, что мне надо поскорее покинуть Средний Запад. Наверняка в любом почтовом отделении Чикаго зернистый снимок моего лица висит рядом с фотороботами преступников, разыскиваемых ФБР.

Вокзал «Юнион Стейшн» показался мне более многолюдным, чем весь Реклюс. Мимо меня сновали разношерстные пассажиры. Я словно угодила в пчелиный рой, и эта суета растревожила давно забытые ощущения. Я уже успела отвыкнуть от городской жизни. И надо признаться, я по ней скучала. Так легко затеряться в толпе, стать по-настоящему невидимой!

Я усилием воли подавила в себе надежду. Большие города – это дорогие квартиры, для которых нужна хорошо оплачиваемая легальная работа. И для того, и для другого требуются