Таким образом Долорес предложила мне тоже назвать фамилию. Не сделай я этого, буду выглядеть грубой и, возможно, подозрительной. Впрочем, на мои знания о социальных условностях могла влиять излишняя мнительность.

– Рада знакомству, Долорес. Я Эмма Ларк.

Я держала это имя про запас, хотя в путешествии старалась по возможности соблюдать анонимность. Я представлялась так в первый раз, поэтому перед именем сделала паузу. Совсем короткую, лишь в долю секунды, но по изменившемуся взгляду Долорес я поняла, что она обратила внимание на мою заминку.

– Ваше лицо кажется мне знакомым, Эмма.

– У меня такая внешность, совсем обычная.

– Возможно. Откуда вы? – Ее глаза встретились с моими. Долорес продолжала улыбаться, однако внимательно за мной наблюдала.

– С окраины Сиэтла. А вы?

– Из Мэдисона.

Я попала в капкан. Мэдисон всего в тридцати минутах езды от Ватерлоо, где разыскивали Таню Дюбуа. Моя ориентировка, вероятно, есть во всех газетах. Долорес Маркхэм точно знала, кто я такая. Ехать на Средний Запад явно было ошибкой. После убийства Джека голова у меня варит плохо.

– Мэдисон… – произнесла я, словно это слово впервые сорвалось с моего языка. – Слышала о нем много хорошего.

– Никогда там не бывали?

– Нет. Никогда, – ответила я.

Можно изменить цвет волос, можно вставить цветные линзы, но свою суть не вытравить. Любой внимательный местный житель мгновенно узнает меня в толпе. Даже чувствуя, как мое сердце заходится бешеным стуком, я не сводила глаз с Долорес. Стараясь выглядеть спокойной и дружелюбной, я обдумывала план действий.

– Может, когда-нибудь съезжу, – сказала я.

– Наверное, лучше не стоит, – ответила Долорес.

– Почему?

– Вы как две капли воды похожи на женщину, которую там разыскивают за убийство.

Мне почудилось, что температура в вагоне подскочила на десять градусов. Мысли крутились, как в лабиринте: за каждым поворотом ждал еще один тупик.

Долорес вынудила меня на ходу менять планы, и теперь она уже не выглядела добродушной. Тем не менее о ее убийстве не могло быть и речи.

– Любопытно, – сказала я.

– Ее разыскивают для допроса. Мужа нашли мертвым у лестницы, жена исчезла. Зачем убегать, если она невиновна?

– Вдруг ее похитил настоящий убийца?

– Не было никаких признаков борьбы, а она забрала свою сумочку и как минимум один чемодан.

Насколько я могла судить, Долорес находила беседу с потенциальной убийцей довольно забавной. Ну, с недавних пор настоящей убийцей. Если Джек вообще считается.

Встать и уйти было бы подозрительно и невежливо, так что я позволила беседе идти своим чередом.

– Тогда и впрямь подозрительно, – сказала я.

– Вы удивительно на нее похожи.

– Говорят, у каждого есть двойник.

– Я не думаю, что она виновна. А может, он и сам не без греха, – сказала Долорес.

– А еще он мог просто свалиться с лестницы, – добавила я.

Громкоговоритель взвыл, прервав импровизированный допрос:

– Следующая остановка: Эри.

Долорес не сдвинулась с места.

– Вам скоро выходить? – спросила я.

– Точно. – Она взяла в руки сумочку и пальто. – Приятно было с тобой поболтать, Таня.

Если б я стояла, мои колени подогнулись бы.

– Эмма, – неуверенно прошептала я. Только вот зачем?

Долорес сошла с поезда; через несколько минут она позвонит в полицию и сообщит о встрече с Таней Дюбуа. Я смотрела, как женщина идет по платформе к зданию вокзала. Сорвавшись с места, я побежала по проходу и спрыгнула с поезда прямо перед тем, как двери закрылись.

Прежде чем войти на станцию, я убедилась, что Долорес уехала. Добрела до края платформы и полчаса просидела на скамейке, заставляя себя дышать медленно и ровно. Потом зашла на вокзал, купила бейсболку и огромные черные очки. Пройдя по Пич-стрит, заметила вывеску мотеля; судя по виду, там принимали наличные и не слишком настойчиво требовали удостоверение личности.

Номер 309 гостиницы «Победитель драконов» напоминал спальню моей матери в 1985 году. Рискну предположить, что ковру и покрывалу на кровати стукнуло от десяти до пятнадцати лет. Стены почернели от копоти – видимо, в мотеле разрешалось курить сколько вздумается, – а кран в раковине в ванной был таким ржавым, что я стала вспоминать, когда последний раз прививалась от столбняка.

Тем не менее я радовалась предстоящей ночи в тишине, дающей мне время подумать. Я напрягла память и поняла, что стала убийцей всего четыре дня назад, – а казалось, прошла целая вечность. Я разделась, сбросила с кровати древнее одеяло, улеглась между колючими простынями и проспала столько, сколько позволили взвинченные нервы.

* * *

Я получила лишь трехчасовую передышку. Когда проснулась, часы у кровати показывали 21:09. Решив, что еще смогу найти открытый магазин, я оделась и вышла на улицу.

Некоторые покупки могут показаться весьма подозрительными. Например, если б я работала в строительном магазине, то сообщила бы в полицию о человеке, который купил только веревку и клейкую ленту. А вот веревка, столярный клей, доски, дверные петли, грунтовка и клейкая лента не вызвали бы никаких вопросов. Поэтому я купила ножницы, краску для волос, одноразовый сотовый телефон, косметику и шарф, а также добавила в корзину смесь орехов, зубную щетку и пасту, шампунь и поливитамины, чтобы сбить с толку кассира. Возможно, я перестаралась, потому что продавец на меня даже не взглянул.

Вернувшись в «Победителя драконов», я долго смотрела в зеркало, размышляя о том, как измениться до неузнаваемости. Достала ножницы из пакета, схватила прядь волос и срезала ее прямо у головы. Затем отрезала еще прядь, и еще, пока моя голова не превратилась в плохо подстриженный газон. Снова надела голубые контактные линзы, которые хранила на всякий случай. Краску для волос использовать не стала – решила держать один способ маскировки в резерве. Теперь я напоминала больную раком, от которой люди, скорее всего, будут шарахаться. Наверное, стоит побыть в таком образе, пока не найду себе новое место.

Я постаралась убрать с линолеума остриженные волосы, поскольку с трудом горничных была знакома не понаслышке, затем поставила будильник и легла спать.

Проснулась я уже через час – совесть сжимала мне виски. Доменик вроде бы не особенно пострадал, когда я его оставила, но травмы головы непредсказуемы. Я начала опасаться, что слишком навредила человеку, который, вероятно, в целом неплохой.

Я нашла его визитку в бумажнике, достала сотовый телефон, купленный в Денвере, и набрала номер. Он ответил после третьего гудка. То есть я была почти уверена, что это он.

– Доменик?

– Да, кто это?

– Как твоя голова?

– Дебра?

– Больше не называй меня так.

– Хорошо, милая. Просто скажи мне, где ты. В Денвере?

– Нет, не в Денвере, – ответила я. – Как ты?

– Сотрясение. Ты звонишь узнать, как я?

– Да.

– Тронут. Где ты?

– В остальном