Многие из ее сестер, не смотря на меры предосторожности, тогда сами заболели. Многие, но не Мэри. Чума не тронула юную деву.

В дальнейшем, на протяжении десяти лет, она побывала в нескольких графствах и даже на другом краю Империи, выполняя самую различную работу для Церкви. Пока путь не привел ее в столицу, где Первосвященники возложили на нее руки в храме Светнесущего наделив, полученной от Нисшедших частицей Святой Силы.

Так сестра Мэри была отмечена высочайшей наградой за свою веру и стала одной из Благословленных.

— Эти гордецы, обещали защитить жителей города от сил Тьмы! Но как они могут защитить нас от угроз потустороннего, если они сами пользуются дарами Тьмы? — продолжал свою проповедь отец Майерс. — Как говорил Святой Варфаламей: «Бойтесь душ оскверненных! Закройте уши свои и глаза свои, дабы не слышать льстивые речь обреченных. Дабы не прельстили они вас и не затащили с собой во Тьму Внешнюю где будет плачь и скрежет зубов!».

Сестра Мэри мысленно поморщилась.

«Зря отец Майерс цитирует Варфаламея Варравского. Священный Синод так и не признал святость трудов его. Не смотря на многие споры». - подумала Мэри.

Прошло уже шесть месяцев как ее приставили к храму Архангела Амалиэля в городе Алигьера и монахиня до сих пор не могла определиться: это ее награда или… испытание?

— Все мы слышали о мисс Райт — юной деве чей музыкальный талант ниспослан Ангелами. И все мы знаем, какое зло пришло за ней в город, что до сего дня считался находящимся под защитой Ангелов. — говорит отец Майерс.

«Мы не знаем». - хочет возразить монахиня, но смиренно молчит. — «Известно лишь то, что на мисс Райт напало потустороннее существо но Гении справились! Точнее, Гений. Если верить газетам».

— …так может, Ангелы отвернулись от нас? Может, стражи Алигьеры вернулись на Небеса? — святой отец обвел взглядом прихожан. — Вы можете задавать себе эти вопросы в минуты сомнений. Но как говорит Писание: «Нет силы во Вселенной способной отвратить любящий взгляд Ангелов от рода людского»! Нет. Ангелы не ушли! Они все так же защищают нас! Это мы забыли о их Любви! Мы поверили лжи Гениев и сами отвернулись от защиты Святых Сил!

Ей не нравилась эта проповедь.

Впрочем, если говорить откровенно, эта была не первая проповедь после которой Мэри не чувствовала в душе мир. Как и Любовь Ангелов.

— …покайтесь! Покайтесь во грехах ваших! Ибо город наш погряз во Тьме! — призывает святой отец. — Отродья Тьмы приходят лишь туда, где правит грех и зло! Оглянитесь! Посмотрите вокруг себя! Наши невинные дети трудятся на фабриках за жалкие гроши рискуя жизнями! Скольких из них лишились конечностей? А сколько выжило? Скольким пожертвовали невинные агнцы дабы насытить безмерную утробу фабрикаторов? И сколькими еще мы пожертвуем? Это суть греха алчности! Алигьера погрязла в пороке!

«У тебя вообще детей нету». - недовольно подумала Мэри и тут же прочла в мыслях молитву покаяния.

Тем не менее, монахиня отметила, что слова отца Майерса, судя по тихому шепоту прихожан, подобно семенам попали на благодатную почву.

Впрочем, как и всегда.

Храм был расположен в районе Термитника и большая часть прихожан (если не все) была из рабочего люда. А эта публика всегда относилась к фабрикаторам с особым… трепетом.

«Интересно, а в тех Храмах, что расположены в Паноптикуме, проходят такие же проповеди?» — невольно задалась вопросом монахиня.

Ей не хотелось этого признавать, но Мэри была достаточно наблюдательна, дабы отметить, что в последние пару месяцев проповеди отца Майерса становятся все более вызывающими.

Если не сказать — злее.

Монахиня к такому была непривычна. И подобные перемены не могли ее радовать.

В ее понимании, роль священнослужителя заключается в том, что бы нести людям Любовь Ангелов. А где в этих словах Любовь?

Нет. Она понимала, что обличать зло не менее важно чем молвить слова утешения. Но, все же?

Задумавшись, монахиня «пропустила» часть проповеди и почувствовала как ее лицо раскраснелось от стыда.

К счастью, склоненная голова и надетый апостольник с клобуком скрыли сей не самый занимательный факт от взгляда прихожан.

— Очистите помыслы ваши от греха. Очистите мысли ваши от лжи Гениев. Распалите огонь праведный в сердцах ваших! — призывал священник. — Лишь Вера защитит вас от Тьмы. И по Вере вашей Святые Архангелы будут судить сердца ваши! Они укроют крыльями своими праведников и обрушат клинок свой на головы нечестивцев!

«Не перешел ли грань святой отец в речах своих?» — задалась вопросом Мэри.

Священное Писание дает прямой ответ — магия не является для человека чем-то естественным. Колдуны и Гении нарушают законы мироздания. Законы, за соблюдением которых следит Архангел Гезария.

Первый Священный Синод, проведенный по окончанию Второй Ночи, постановил, что маги суть рабы Тьмы и подлежат уничтожению.

Тем не менее, Гении Научного Сообщества, признаны «отрекшимися от Тьмы» а значит, не являющиеся злом сами по себе.

С другой стороны, в Церкви уже давно существует мнение, что Первые Святые были вынуждены пойти на подобную уступку, поскольку боялись преследований со стороны Ордена Разума и его Инквизиции.

Впрочем, подобное мнение, в любом случае, лучше не озвучивать. Гораздо безопаснее верить в непогрешимость и мудрость Первых Святых.

Более того — это правильно!

Сейчас же, святой отец, по мнению монахини, слишком уж приблизился к обрыву. Фигурально выражаясь.

Да и события последних месяцев вызывали у монахини некую тревогу.

Пусть Церковь далека от мирской политики, но даже простая монахиня может чувствовать нарастающее напряжение. Оно читалась во взглядах прихожан. В тихом ветерке перемен.

Да и исчезновение детей из церковного хора не могли не беспокоить.

К счастью, Научное Сообщество заявило, что оные похищения дело рук Темного отродья напавшего на мисс Райт. А согласно газетам, данного монстра уничтожил приезжий алиенист.

И все же, легче от данной новости не стало, пожалуй, никому.

Когда проповедь закончилась и часть прихожан покинула Храм, сестра Мэри подошла к отцу Майерсу.

— Сестра Мэри. — улыбнулся святой отец увидев монахиню. — У вас возникли вопросы?

Отец Майерс был высоким мужчиной на пятом десятке лет с радушной улыбкой и добрыми глазами из которых, казалось, изливался Свет его сердца на каждого прихожанина.

Но порою, Мэри замечала, что в этих добрых глазах, когда они смотрят на нее, мелькает нечто еще.

Нечто настолько немыслимое, что монахиня задается вопросом — не ошибается ли она? Возможно, это не более чем злая шутка ее собственного воображения?

В глазах святого отца порою, когда он думал, что Мэри не видит, отражалась Зависть.

Возможно, он думал, почему благословением