– Продолжайте, – потребовал миллионер.

– Разумеется, возможно, что у графа не было никакихпредметов компрометирующего свойства, которые следовало скрывать. Но мы недолжны пренебрегать и другой возможностью. Если ему было что скрывать, то гдеэто спрятано? Не в его доме – полиция произвела тщательный обыск. Не при немлично, так как он знает, что его могут арестовать в любую минуту. Остается егоавтомобиль. Как я сказал, граф находился под наблюдением. В тот день онотправился в Монте-Карло, а оттуда поехал в Ментону. Его машина очень мощная – оноторвался от преследователей, которые примерно на четверть часа потеряли его извиду.

– И вы думаете, в это время он что-то спрятал на обочине? –не без иронии спросил ван Олдин.

– Только не на обочине. Се n’est pas pratique.[39] Но ясделал маленькое предложение мсье Каррежу, который любезно его одобрил. Вкаждом почтовом отделении поблизости поместили человека, знающего графа в лицо.Потому что, мсье, лучший способ спрятать вещь – это отправить ее по почте.

– Ну? – снова нетерпеливо спросил миллионер.

– Ну voila![40] – Пуаро театральным жестом извлек из карманакоричневый пакет и развязал тесемку. – В течение пятнадцатиминутного интерваланаш достойный джентльмен отправил вот это.

– По какому адресу? – резко спросил миллионер.

Пуаро покачал головой:

– К сожалению, это нам ничего не даст. Пакет был адресован водну из маленьких газетных лавок в Париже, где письма и посылки за небольшуюплату хранятся до востребования.

– Да, но что внутри? – с нетерпением осведомился ван Олдин.

Пуаро развернул коричневую бумагу, которая прикрывалаквадратную картонную коробочку, и огляделся вокруг.

– Подходящий момент, – шепнул он. – Все взгляды устремленына корт. Смотрите, мсье! – и на мгновение поднял крышку коробочки.

У миллионера вырвался возглас изумления. Лицо его побелелокак мел.

– Боже мой! – ахнул он. – Рубины!

Детектив положил коробочку в карман и безмятежно улыбнулся.Застывший от удивления ван Олдин внезапно вышел из транса и так стиснул емуруку, что маленький человечек поморщился от боли.

– Это великолепно! Вам нет равных, мсье Пуаро!

– Пустяки, – скромно отозвался тот. – Для этого нужно лишьне забывать о порядке и методе, быть готовым к любым случайностям.

– Полагаю, теперь граф де ля Рош арестован? –полюбопытствовал ван Олдин.

– Нет.

На лице миллионера отразилось удивление.

– Но почему? Что еще вам нужно?

– У графа все еще железное алиби.

– Чушь какая-то!

– Да, – кивнул Пуаро. – Я тоже думаю, что это чушь, но, ксожалению, мы должны это доказать.

– А тем временем он от вас ускользнет.

Детектив покачал головой:

– Нет, граф этого не сделает. Он не может пожертвовать своимположением в обществе. Любой ценой ему нужно выкрутиться.

Однако ван Олдин не был удовлетворен.

– Но я не понимаю…

Пуаро поднял руку:

– Дайте мне еще минуту, мсье. У меня есть маленькая идея.Многие смеялись над идеями Эркюля Пуаро – и оказывались не правы.

– Ладно, валяйте, – кивнул миллионер. – Что за идея?

– Я зайду к вам в отель завтра в одиннадцать утра, – посленебольшой паузы сказал детектив. – А до тех пор никому ничего не рассказывайте.

Мсье Папополус завтракал. Напротив него сидела его дочь Зия.

В дверь гостиной постучали, вошел посыльный и вручилПапополусу карточку. Тот взглянул на нее, поднял брови и передал дочери.

– Эркюль Пуаро, – промолвил антиквар, задумчиво теребя левоеухо. – Интересно…

Отец и дочь посмотрели друг на друга.

– Я видел его вчера на теннисе, – продолжал Папополус. – Мнеэто не слишком нравится, Зия.

– Однажды он оказал тебе большую услугу, – напомнила емудочь.

– Это верно, – признал Папополус. – К тому же я слышал, чтоон удалился от дел.

Отец с дочерью беседовали на родном языке. Обернувшись кпосыльному, антиквар сказал по-французски:

– Faites monter ce monsieur.[41]

Через несколько минут щегольски одетый Эркюль Пуаро вошел вкомнату, весело помахивая тростью:

– Мой дорогой мсье Папополус!

– Мой дорогой мсье Пуаро!

– И мадемуазель Зия! – Детектив отвесил ей низкий поклон.

– Простите, что мы продолжаем завтракать, – извинилсяантиквар, наливая себе очередную чашку кофе. – Ваш визит… хм!.. несколькоранний.

– Это весьма прискорбно, – отозвался Пуаро, – но менявынудили обстоятельства.

– Значит, вы по делу? – осведомился грек.

– И по очень серьезному. По делу о гибели мадам Кеттеринг.

– Дайте подумать… – Папополус невинно уставился в потолок. –Это леди, которая умерла в «Голубом поезде», не так ли? Я читал об этом вгазетах, но там не было и намека на преступление.

– В интересах правосудия этот факт предпочли не упоминать, –пояснил детектив.

Последовала пауза.

– Чем же я могу вам помочь, мсье Пуаро? – вежливоосведомился торговец.

– Voila, – отозвался тот. – Я как раз к этому подхожу. – И,вынув из кармана коробочку, которую показывал в Канне, открыл ее, высыпал настол рубины, одновременно внимательно наблюдая за стариком.

Но на лице антиквара не дрогнул ни один мускул. Он принялсявнимательно разглядывать драгоценности, затем вопрошающе посмотрел надетектива.

– Они великолепны, не так ли? – осведомился Пуаро.

– Превосходны, – согласился Папополус.

– Сколько, по-вашему, они стоят?