Конечно, я была счастлива от такой новости. Луций снова мог преподавать, и мы продолжим наше расследование, которое замедлилось из-за непредвиденных событий. Я почувствовала, как мое лицо смягчилось, но снова нахмурилась, заметив смеющийся взгляд Нарцисса.

— Благодарности не жди, это была твоя вина, — шикнула на юношу, но его моя дерзость нисколько не расстроила.

После работы единственное, чего мне хотелось, — плюхнуться на кровать и подремать. Однако дома меня встретила плачущая Антария.

— Что случилось? — встревожилась, а затем обняла подругу.

Соседка продолжала реветь, не в силах вымолвить и слова. Мое сердце бешено заколотилось, ожидая самого худшего. В это время в комнату зашел Тристем, и его, в отличие от меня, слезы девушки нисколько не тронули. Он развалился на кровати Антарии и стал лакомиться сушеными бананами, купленными в студенческой лавке.

— Ты вменяемый? — не выдержала я наглости парня.

— Что? — не понял Тристем, взглянув на нас с Антарией. Значит, он все же заметил ее истерику, но специально не реагировал.

— Твоя девушка плачет, а ты ешь? — пояснила я свое возмущение.

— Это же не она, — спокойно ответил Тристем.

— А кто? — поразилась я, взглянув на Антарию. Вдруг с моим зрением что-то случилось и прижимаю к себе чужого человека. Но это была без сомнений моя подруга.

— Дух это в нее новый вселился, какой-то плакса, с утра с ним боремся, но бесполезно, — объяснил Пегас.

Антария согласно закивала, продолжая лить горючие чужие слезы. Я все еще не привыкла к способностям девушки, и иногда обижалась на ее агрессию, забывая, что всему виной непредсказуемые духи.

— Мы выяснили, что этот дух любит музыку, поэтому вечером идем на концерт в кабак. Ты должна пойти с нами, — заявил Тристем.

— Я-то вам зачем? — задала вопрос, и тут же чуть не оглохла от слезного завывания Антарии, — Хорошо, идем.

Тристем взял свой гитерн и заиграл приятную мелодию, Антария начала немного успокаиваться. Вселившийся пласка, правда, оказался ценителем музыки.

Вечером отправились в кабак «У Леприкона», где обычно выступали Бродячие псы, но сегодня уступили сцену другому ансамблю. Как и в «Сладостях и радостях» здесь было больше народа, чем обычно. Приехавшие спортсмены и их группа поддержки решили отдохнуть от тренировок и выбрали самый популярный студенческий бар в нашем королевстве.

Антария продолжала упиваться слезами и пообещала прекратить их поток только, если группа разрешит выступить с ними. Благо музыканты оказались друзьями Бродячих псов и позволили девушке своего коллеги такую вольность. Моей соседке выдали колокольчики и, довольная, она поднялась на сцену в качестве нового участника ансамбля.

Надо признать, выступления Бродячих псов нравились мне больше. Жаль, из-за своей гордости часто пропускала их концерты, хотелось бы чаще наслаждаться волшебным голосом Ириса. Он у него был прекрасным, в отличие от характера.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала я Тристему.

— Нет, мы же недавно пришли, — запротестовал юноша.

— Антария нашла себе развлечение, а мне завтра рано на работу.

— Ты не можешь уйти, надо еще подождать.

— Чего? — я сурово взглянула на Пегаса, он, явно, что-то не договаривал.

Тристем не выдержал моего настойчивого взгляда и смиренно вздохнул.

— Как вы, девушки, это делаете? Вытягиваете любые секреты, — покачал головой парень.

— Говори, — потребовала я.

— Ирис хочет исполнить для тебя песню, — рассказал Тристем.

— Мне это не нужно, я пошла.

— Подожди, Кассандра, — схватил меня за локоть Пегас, — если ты уйдешь, Ирис поймет, что я проболтался. Не подставляй меня.

Только ради Тристема пришлось остаться, но я жутко злилась, но не на него, а на Нарцисса. Меня бесило, что он практиковал на мне все свои приемчики обольщения. Бесило, что они могли на меня подействовать. Мне нужно бороться, противостоять чарам этого полуэльфа, который возомнил, что достоин любви любой девушки, и в качестве эксперимента выбрал меня.

Когда Ирис поднялся на сцену, у меня стали подкашиваться коленки, словно петь предстояло мне, а не ему. Аккомпанировать другу вышел Дей, один из близнецов, играющий на виоле.

— Сейчас я исполню песню, которую написал для особой девушки, но ее имя назову только в конце, — начал свои заигрывания с публикой Нарцисс.

Мне сразу стало противно от его поведения: специально оставить адресата секретным, чтобы каждая из поклонниц решила, что это она. В этом весь Нарцисс, ему нужно, чтобы его любили все.

Хотелось как-то отомстить парню, проучить за излишнее самолюбие. И случай подвернулся очень скоро. Ко мне подошел один из спортсменов и пригласил на танец, отказывать я не стала.

Пока танцевала, видела, с какой злостью смотрит на нас с незнакомцем Ирис. Хвала Небесам, что он не умел читать мысли, так бы узнал, что на протяжении всей композиции думала о нем, вспоминая наши моменты. Они не лучились романтикой, но я помнила каждую деталь, и от собственной слабости хотелось плакать. В песне на эльфийском не поняла ни слова, но это не помешало Ирису дотронуться до моего сердца.

После выступления Нарцисс сразу хотел уйти со сцены, но из зала стали кричать, спрашивая, кому же посвящена песня. Конечно, он передумал называть мое имя, чтобы не выглядеть дураком: студенты Академии тоже видели, что я танцевала с другим.

— Пусть это все же останется тайной, — загадочно улыбнулся Ирис и спустился со сцены.

Моя глупая месть удалась, и я направилась к выходу. Нарцисс нагнал меня, и мы вместе вышли на улицу.

— Эту песню я написал тебе, — признался старшекурсник.

— С чего такая честь? — притворно удивились я.

— Я знаю, что Тристем тебе рассказал. Он не умеет держать язык за зубами.

— Это ничего не меняет.

— Ты специально танцевала с другим парнем, чтобы задеть меня. Зачем это сделала?

Напор Ириса застал меня врасплох, мне хотелось убежать, чтобы избавить себя от его эльфийских чар.

— Захотелось потанцевать, это не связано с тобой, — соврала я.

— Зачем поцеловала меня? — продолжал требовать от меня ответов парень.

— Не знаю зачем, но очень жалею об этом!

— Ты думаешь, для меня тот поцелуй не имел никакого значения? — спросил Ирис и, поймав мой взгляд, выдержал паузу, — Ты права.

Его признание сильно меня задело. Хоть я и раньше знала эту правду, услышать ее от первоисточника оказалось больно. Чтобы негодяй не увидел моих слез, попыталась уйти, но любимым делом Нарцисса после преследования было хватать меня за руку.

— Отпусти меня, — потребовала я, собрав отголоски былой дерзости.