Чжу стиснул зубы. На его висках вздулись вены. Любое уголовное дело должны вести двое полицейских. Без напарника он попросту не сможет работать.

– Еще пару дней, Снежок, – прошептал Цзян. – Ван в любом случае не отвертится. Через пару дней его передадут прокуратуре, и я смогу провести допрос.

Чжу глубоко вздохнул:

– Ладно, я поехал искать грабителей.

На следующий день Чжу влетел в прокуратуру Пинкана, вихрем пронесся по коридорам и ворвался в кабинет Цзяна. Тот испуганно воззрился на лицо друга, белое как полотно.

– Иди… Иди и арестуй Ли Цзяньго, – просипел Чжу, отдуваясь.

Цзян усадил его в кресло, похлопав по плечу, и попросил помощника принести чашку чая.

– Что случилось? Не спеши, я ничего не понимаю.

– Он перешел черту! Ван Хайцзюнь мертв! Умер!

– Посреди полицейского участка? Отчего?

– Не знаю, но догадываюсь. Его убил Ли Цзяньго.

– Невозможно. Он не осмелился бы, – прошептал Цзян.

– Ночью Ван Хайцзюня доставили в больницу, – проговорил Чжу, уставившись в чашку. – Несмотря на усилия врачей, он скончался. Я нашел одного из дежуривших вчера докторов. По его словам, в больницу Ван Хайцзюня привез Ли Цзяньго, и, хотя он настаивал на реанимации, Ван на тот момент уже умер.

– Как это могло произойти? – Цзян все еще не верил своим ушам. – Где сейчас его тело?

– В морге.

Цзян помчался к главному прокурору за разрешением осмотреть тело Вана. В случае смерти подозреваемого расследованием всегда занималась прокуратура, так что просьбу быстро удовлетворили.

В морг Цзян пришел с двумя коллегами. Он снял с тела Ван Хайцзюня белую простыню и первым делом осмотрел его одежду. Ничего подозрительного. На передней части тела видимых травм не отыскалось, за исключением пары синяков на запястьях. С помощью коллег он перевернул тело и обнаружил кровоподтеки на шее.

Цзян понял: он попросту не знает, что искать. И позвонил за советом Чэню Минчжану.

– Проверь, нет ли ран на черепе, – велел Чэнь, внимательно выслушав друга.

Цзян, осторожно раздвигая волосы, осмотрел всю голову Вана – ничего.

– Странно… Ищи крошечный след от укола, неприметную точку. Если не найдешь, значит, яд был в пище; но тут понадобится помощь профессионала.

Цзян разглядывал шею Вана несколько минут, пока не признал поражение.

– Чэнь, тут ничего нет.

– След должен быть очень маленький. Чтобы лучше разглядеть, слегка натягивай кожу пальцами. Наиболее вероятные места для инъекции – руки и шея.

Цзян снова принялся за дело, оттягивая кожу, и наконец нашел ее – красную точку в районе шеи. Он попросил коллегу сделать снимок, чтобы использовать его в качестве улики.

Выйдя из морга, Цзян Ян отправился прямиком в полицейский участок, вместе с товарищами. Они должны были встретиться с местными чиновниками и начальником полиции.

Цзян возглавлял расследование, но начальник полиции превосходил его по рангу, поэтому взялся организовать общее собрание. Он проводил всех в конференц-зал и дал слово Ли Цзяньго.

Ли дождался, пока все рассядутся в кресла, и печально произнес:

– Вчера вечером я лично допрашивал Ван Хайцзюня. Подозреваемый не сознался в содеянном даже после нескольких часов допроса. Я решил позволить ему и моим сотрудникам отдохнуть, поэтому отпустил полицейских по домам, а сам собирался препроводить Ван Хайцзюня в камеру. Тогда-то у него и начались судороги. Сначала я думал, он притворяется, а когда понял, что у него припадок, сразу позвал на помощь. Я отвез подозреваемого в больницу, однако спасти его не удалось. Врачи предполагают гипогликемический шок. Я признаю свою полную ответственность за этот инцидент.

– Может быть, вы пытаетесь скрыть от нас, что грубой силой выбивали из Вана признание? – спросил кто-то из чиновников.

– Конечно нет! Поговорите с другими следователями, они подтвердят мои слова, – поспешно ответил Ли.

Цзян понимал: Ли Цзяньго действительно не выбивал у Вана признание. Скорее, наоборот, стремился заткнуть ему рот любой ценой.

– Значит, во время приступа вы были с подозреваемым наедине? – Цзян смотрел на допрашиваемого в упор.

– Да.

– Как он чувствовал себя во время допроса? Все было нормально?

– На допросе подозреваемые обычно устают. Думаю, можно считать это нормой. Поэтому никто не заметил, что Ван Хайцзюню стало дурно.

– Его историю болезни мы непременно изучим, – заверил Цзян.

Ли Цзяньго нахмурился, но промолчал.

– Также прошу предоставить видеозапись вашего допроса.

– Боюсь, это невозможно. Из-за чьей-то оплошности камера не включилась. – Ли Цзяньго старался выглядеть удрученным.

– Что значит не включилась? Вы должны были перед началом допроса убедиться, что камера работает.

– Признаю, я допустил промах. Готов взять на себя вину, – со вздохом отозвался Ли.

– О, вам придется взять на себя вину, будьте уверены. Ваши ошибки стоили человеку жизни, а это уголовное преступление. – Цзян начал выходить из себя.

– Подозреваемый скончался внезапно, – вступил в разговор один из чиновников, – силу к нему не применяли. Единственное серьезное упущение – неработающая камера. Давайте позволим полиции вести расследование, пока точная причина смерти неизвестна.

– То есть позволим им скрыть след от укола? – В голосе Цзяна появились угрожающие нотки.

– Какой след? – Ли Цзяньго изменился в лице.

– На шее Вана обнаружен след от иглы. Хотите посмотреть фотографии?

– Не понимаю, на что вы намекаете, – с невинным видом проговорил Ли.

– Я запрошу полное вскрытие, – пообещал Цзян.

Начальник полиции деликатно кашлянул.

– Прокуратура вправе требовать провести полное вскрытие. Вам нужно обратиться в городскую администрацию с просьбой прислать независимого судмедэксперта. А мы тем временем начнем внутреннее расследование, чтобы определить степень ответственности Ли Цзяньго за сей прискорбный инцидент. Затем, если результаты вас не устроят, вы сможете запросить повторное рассмотрение в установленном порядке.

Начальник полиции ясно дал понять, что будет защищать Ли от прокуратуры и не позволит допросить его. Цзян Ян неохотно согласился.

Следующие полторы недели Цзян Ян провел в бесплодных попытках добиться вскрытия. В ответ на каждое заявление он получал отписку: семья Ван Хайцзюня против надругательства над телом, и Цзян подозревал, что дело вовсе не в родственниках погибшего.