– Самое простое – обратиться в Мосгорсправку, – посоветовала девушка.

– А не можете ли вы сами позвонить и выяснить? Может, человека и на свете-то нет, – попросил Артем, протягивая девушке плитку шоколада «Аленушка».

– Сейчас попробуем. – Она подняла трубку. – Моссправка? Это вас из Центрального архива Вооруженных Сил беспокоят. Будьте добры, место нынешнего проживания Цесарского Марка Соломоновича… девятьсот девятого года рождения, да… Александровск… теперь Запорожье… Да… Через десять минут? Хорошо.

По прошествии указанного срока Артем узнал, что Марк Соломонович Цесарский прописан в Москве на проспекте Мира. Все складывалось как нельзя лучше.

Дверь Артему открыла немолодая полная женщина, по виду типичная еврейка.

– Вам кого, молодой человек?

– Марк Соломонович Цесарский здесь проживает? – поздоровавшись, спросил Артем.

Женщина несколько удивленно воззрилась на гостя:

– Вообще-то здесь, но сейчас его нет. А, собственно, кто вы такой?

– Корреспондент «Вечерней Москвы»… внештатный. – Артем протянул удостоверение.

– Тогда заходите.

В квартире пахло лекарствами, специфическими пряностями и кофе. Артем разулся, прошел в комнату, по привычке огляделся. Наметанный глаз антиквара мгновенно произвел оценку имущества. Скудновато, но с претензиями. В старомодном буфетике кузнецовская посуда. Тут же сахарница, соусник, другие столовые принадлежности из так называемого «польского серебра». На столе ваза для фруктов; вот она, похоже, и впрямь серебряная.

– Кофе хотите? – спросила женщина. – Только что сварила.

– Да.

Она вышла из комнаты. Звякнула посуда…

– Но предупреждаю, – донеслось из кухни, – кофе я готовлю по стародавнему рецепту, может быть, он вам придется не совсем по вкусу.

– Думаю, одна чашечка не приведет к летальному исходу, – отозвался Артем. – Всегда интересно попробовать что-нибудь новенькое.

Кофе действительно оказался необычным. Крепкий, очень сладкий и с сильным привкусом корицы. Артем сделал пару глотков, про себя подумав: «Как такую дрянь можно пить постоянно?»

– Так что вас все-таки интересует? – настороженно спросила женщина.

– Хотел поговорить с Марком Соломоновичем о делах давно минувших дней. Мне хотелось бы уточнить некоторые подробности его фронтового прошлого.

– Но в какой связи?

– Откровенно говоря, вопрос несколько деликатный. Подрядился писать мемуары за одного отставного генерала. А тот как раз участвовал во взятии Праги. Был там ранен, попал в госпиталь, в котором служил Марк Соломонович. Он генералу операцию сделал…

– Понятно, понятно… Но брат, так сказать, не совсем здоров.

– А что случилось? Может быть, я могу чем-то вам помочь?

– Вы же не доктор.

– Лекарства достать дефицитные.

– Вы можете достать импортные медикаменты?

– В принципе – да. У журналистов достаточно обширные связи. Так чем он болен?

– У Марика редкое психическое расстройство. Живет он за городом, в одиночестве. Я его изредка навещаю…

– А как же он питается, кто за ним ухаживает?

– Внешне он вполне нормален, физически крепок, поэтому сам о себе заботится.

– А может быть, Вера Соломоновна, вы желаете навестить брата именно сейчас?

– Откуда вам известно мое имя? – подозрительно спросила женщина.

– Естественно, я не знал, где живет ваш брат. Поэтому обратился в Центральный архив Вооруженных Сил в Подольске. Там я и выяснил ваш адрес. А также ваше имя-отчество.

– Ах да… Извините мою настырность. Конечно, в учетной карточке имеются адреса родственников. Так вы предлагаете вместе с вами навестить брата? Но туда довольно долго добираться. Сначала на электричке, а потом пешком километров пять или даже больше.

– Под вашими окнами стоит моя машина.

– Неплохо живут советские журналисты.

– Я уже сказал: помогаю писать мемуары отставным военачальникам. Обычно они делятся гонорарами.

– И что же, прилично зарабатываете? – с интересом спросила Вера Соломоновна.

– По-разному, – отрезал Артем. Он демонстративно взглянул на часы. – Если вы согласны, давайте собираться.

– А может, в другой раз съездим?

Однако Артем уже понял, как нужно разговаривать с этой теткой.

– Другого раза может и не быть, – веско заявил он. – У меня, знаете ли, договор, сроки… Время поджимает. Нужно увидеться и переговорить с десятками людей… Если сегодня не получится, то, как ни печально, встреча может не состояться никогда. А жаль! Мой генерал очень тепло отзывался о Марке Соломоновиче. И хотел бы упомянуть его в своих мемуарах.

– Тогда конечно… Только мне нужно собрать кое-какие вещи, а потом заглянуть в продуктовый.

– Естественно, не с пустыми же руками ехать.

Пока Вера Соломоновна собиралась в дорогу, Артем сидел на скамейке у подъезда и обдумывал ситуацию. Она сказала, что брат психически болен. Тогда почему он не в Кащенко? Живет в какой-то глуши. Интересно, где он хранит карты? Да и у него ли они? Наверняка эта суетливая тетка знает про них. Но в лоб не спросишь, сразу все поймет. Хотя, с другой стороны, может быть, она и поможет. Кажется, деньги любит, несколько раз интересовалась доходами. Нет, пока не стоит. Только вызовешь ненужные подозрения.

Из подъезда вышла сестра Цесарского. Несмотря на прохладную погоду, она была облачена в просторное полупрозрачное платье и широкополую соломенную шляпу с кокетливыми ленточками. В руках она держала большую плетеную корзину. Артем невольно улыбнулся. Женщина, видимо, восприняла его улыбку как проявление восторга от ее наряда.

– Где ваш автомобиль? – спросила она весело.

Артем показал.

– Ах, даже «Волга»! – Она приблизилась к машине. – Да тут собака!

Пес развалился на заднем сиденье и похрапывал.

– А она не укусит? Я боюсь собак.

– Что вы, добрейшее существо. Наверное, слышали про сенбернаров, которые спасают путников, заблудившихся в снегах. Их в Москве всего-то двенадцать штук. У швейцарского посла, у министра иностранных дел товарища Громыко, у поэта Евтушенко, ну и еще там… у нескольких маршалов и космонавтов.

– Ах, обожаю Евтушенко!

– Ну так поехали?

– До гастронома.

– А дальше куда?

– До Сходни. А потом в сторону Клязьмы…

Артем прикинул: далековато. На лице его отразилось некоторое недовольство, но Вера Соломоновна, как видно, решила навестить брата во что бы то ни стало, уж коли согласилась.