Много предстоит хлопот, но они приятные.

Георгий так наслаждался предвкушением счастливого будущего, что мечтал, чтобы Аня поскорее забеременела. Хотя нет… Понятно, что они взрослые люди, но приличия надо соблюдать. Это Нинки с Люсями могут выходить замуж на последних сроках беременности, а в приличном обществе все-таки лучше, чтобы между свадьбой и рождением первенца прошло девять месяцев.

Домработница звонила несколько раз, но Георгий не брал трубку. Бытовые проблемы решились очень просто – мама договорилась со своей помощницей по хозяйству, что та будет приходить к Георгию три раза в неделю за достойную плату.

Алеша отнесся к Люсиному увольнению спокойно. Сказал, что домработница его напрягала своими изъявлениями любви и заботы, но он понимал, что от чистого сердца, поэтому терпел. А быть сироткой и бедным мальчишечкой и есть печенье, когда не хочется, ему совершенно не нравилось.

Георгий боялся, что Нина выкинет что-нибудь неприятное, явится к нему домой или на службу и устроит сцену, но пока все было тихо.

В положенный срок он перевел ей на карточку деньги на очередной ипотечный взнос, но не прошло и часа, как они вернулись обратно без всяких объяснений.

Георгий разозлился и позвонил, выкрикнул, что если она думает, что он будет ползать на коленках, чтобы она взяла деньги, то очень ошибается. Нет и не надо.

Нина молча разъединилась, и Георгий весь вечер не мог думать ни о чем другом.

Любит она его!

Да полно, существует ли она вообще, любовь эта?

Только в ранней молодости можно испытать это восхитительное переживание, когда умирающая детская вера в чудеса соединяется с первым сексуальным влечением.

Просто Лиза ответила ему взаимностью – и оказалось, что они близки по духу, вот и родилась великая любовь.

У них так сложилось, все совпало, кроме одного: судьба не уготовила Лизе долгой и счастливой жизни.

Досадная все же штука эта человеческая природа – понимаешь, где добро, где зло, знаешь, что должен делать и что чувствовать, и хочешь сохранять спокойствие, а исподволь грызет червячок совсем не благородных чувств, подкусывает, подзуживает, толкает под руку… Маленький, вредный, дурной, но так трудно ему сопротивляться!

* * *

Зиганшин все-таки съездил на выходные домой. Машина Руслана оказалась легкой, послушной в управлении и ела много меньше бензина, чем его бывший джип. С деньгами по-прежнему был швах: получка у него действительно выросла, но и семья немаленькая, кроме того, Зиганшин занял сотню у Макса, чтобы закрыть сделку, и теперь хотел отдать – он органически не мог быть кому-то должен. Фрида утешала, мол, ничего страшного, как-то жили прежние хозяева в разрухе, и мы проживем, тем более ты новые обои поклеил, так что вообще Эрмитаж. С маленькими детьми и собаками вообще ремонт нет никакого смысла делать – все будет изрисовано и изгрызено. Главное, что чисто, и потолок на голову не падает, а остальное – мелочи жизни.

Было последнее средство выйти из положения – сдать квартиру сестры, принадлежащую теперь Свете и Юре. Только Зиганшин считал, что это нехорошо, и лишние тридцать тысяч в месяц не компенсируют утраты детских воспоминаний. Пусть Света и Юра вырастут, а там сами решают, что делать – отселяться туда, или сдавать, или еще что.

Надо потерпеть и поджаться.

Суббота выдалась погожим днем. Солнечные лучи ласкали лицо теплом, почти как летом, и из-под мертвой, прошлогодней травы кое-где уже начинала пробиваться новая, робкая и клейкая. Дорога просохла, но в низинке, как обычно, лежала черная грязь с глубокими отпечатками шин и сапог. За ней начинался глухой лес, старые ели, стряхнувшие снег с тяжелых изумрудных лап, стояли угрожающе плотно, но если пройти чуть дальше, то открывалась маленькая полянка, где среди старой рыжей хвои и осыпавшихся шишек пробивались какие-то белые цветочки. Под обнажившимися корнями деловито журчал и пенился ручей, гнал воду в черный пруд, в котором, как в зеркале, отражались обступившие его деревья с пока еще голыми ветками и маленькие, похожие на белые блинчики облака.

«Как хорошо», – подумал Зиганшин, вдохнув пьяный весенний воздух.

Светочка набрала шишек в подол длинной куртки, и с сосредоточенным видом кидала их по одной в ручей.

Зиганшин встал рядом и смотрел, как они плывут в быстрой воде, крутясь, стукаясь о камни, прибиваясь к берегу, так что очень немногие достигали пруда.

«Прямо как люди», – усмехнулся он.

Какая-то птица деловито и напористо пела прямо над ухом, Зиганшин голодными глазами смотрел вокруг – не вылез ли где первый сморчок, тогда надо хватать корзинку и мчаться в лес, и ясно понял, что Фрида права – детям лучше здесь. Хотя бы до осени.

Мысль эта нисколько не обрадовала Зиганшина, наоборот: он знал, что будет терпеть, но и сильно тосковать по семье тоже будет. Даже странно – прожил кучу лет одиноко, бобылем, и был уверен, что только так ему и хорошо. Привычка к одиночеству и независимости казалась ему незыблемой, говоря по-научному, базисной чертой его натуры, но прошло совсем немного времени, и она исчезла без следа.

Ну и как обычно: только он перестал хотеть быть один, только прикипел к семье всем сердцем, как судьба тут же сделала изящный пируэт и оторвала его от любимых.

Зиганшин посмотрел, как Светочка бежит за новыми шишками: красная курточка, красные сапожки. Шапка с помпоном, из-под которой выбиваются и сияют в лучах солнца непослушные кудряшки…

Он помахал ей, Света засмеялась, и Зиганшин помолился, чтобы эта картинка девочки, бегущей к нему с охапкой шишек, привиделась ему в последний его час.

Он ведь долго роптал и злился на судьбу, что всегда отодвигает подальше все, к чему он потянется. Другие люди спокойно брали, а ему приходилось доставать с верхних полок, подставив табуретку…

Зиганшин усмехнулся. Да, он много бесился, но, как ни странно, смириться помог Фридин сериал. Как-то дети угомонились подозрительно быстро, и жена, вытянувшись на постели, решила посмотреть очередную серию. Естественно, через пять минут бедняжка уже крепко спала, а Зиганшин неожиданно увлекся и выключать не стал.

Там главные герои готовились к свадьбе, и все у них шло наперекосяк. Квартиру невесты залило вместе со свадебным платьем, ресторан, нанятый для церемонии, сгорел, в общем, не складывалось у ребят, и невеста разумно предположила, что, может, раз такая задница кругом, так это не судьба. А жених ответил: нет, просто у нас великая любовь, которая преодолеет все трудности.

В общем, есть судьба, и посылает ли она людям предостережения, официально не установлено, но ту серию Зиганшин посмотрел явно не зря.

Ничего страшного, потерпит он разлуку. У них с Фридой тоже великая любовь, столько уже выдержали, что эта полуразлука вообще ерунда. Без Светочки, конечно, будет очень тяжело, но он любит всех своих детей одинаково.

Зиганшин подхватил девочку на руки. Она уткнулась носом в его шею, и он почувствовал себя таким счастливым, что чуть сердце не разорвалось.