Мысль об этом так разволновала Брианну, что она отложила ручку, сделала несколько глотков вина и только потом продолжила.

Странно, но в то время ей и в голову не пришло проверить, сможет ли Джемми нагреть воду, прикоснувшись к ней. Хотя, если подумать, все легко объясняется: она просто не хотела подвергать детей опасности и тем более узнавать, что они обладают некими странными силами.

– Интересно, часто ли случаются браки между путешественниками во времени? – вслух спросила Брианна. Трудно сказать, сколько людей обладают подобным геном – если это ген, хотя, похоже, так оно и есть. Скорее всего, их не так уж много, иначе бы народ каждый день исчезал в районе Стоунхенджа и камней Калланиша. Подобное обязательно бросалось бы в глаза.

Брианна на мгновение задумалась, вертя пальцами ручку. Каковы были ее шансы встретить Роджера и выйти за него замуж, если бы не путешествие во времени? Крайне малы, ведь в Шотландии они очутились, потому что маме надо было узнать, что стало с мужчинами Лаллиброха.

– Что ж, я не жалею, – сказала Брианна, обращаясь к Роджеру. – Ничуть…

Размяв руки, она снова взялась писать, но поняла, что еще не продумала свои гипотезы дальше – хотя бы в мыслях все должно быть разложено по полочкам. Как объяснить существование временного вихря в контексте единой теории поля, если даже Эйнштейн с этим не справился?

– Где-то ведь есть обоснование, – сказала Брианна и потянулась за бокалом. Эйнштейн работал над теорией, которая объединила бы принцип относительности и электромагнетизм, а об относительности здесь как раз и идет речь – правда, в этом случае она не ограничена скоростью света. Чем же тогда? Скоростью времени? Формой времени? Может, время искажается на пересечении электромагнитных полей?

А еще даты: скромный опыт показывал, что путешествовать намного легче и безопаснее в дни солнца и огня, а также при солнцестоянии и равноденствии… По спине Брианны пробежала дрожь. О стоячих камнях было известно не очень много, но все указывало на то, что большинство из них поставили в особые круги с астрономическими целями. Например, когда свет попадает на конкретный камень, это означает, что приближается парад планет, влияющий на геомагнитную обстановку в округе?

Потягивая вино, Брианна просмотрела исписанные страницы и хмыкнула.

– Ну и мешанина. – Разрозненные записи не потянут на научную теорию, какой от них вообще толк?

Однако мысли об электромагнетизме не шли у Брианны из головы. У каждого тела, как известно, есть собственное электрическое поле. Наверное, поэтому человек и не расщепляется на части, проходя сквозь камни? Поле удерживает его в целости. Тогда понятно, зачем нужны драгоценные камни: если повезет, то для путешествия хватит силы своего поля, при этом энергия молекулярных связей кристалла делает его более мощным, поэтому…

– Черт, – выругалась Брианна, когда мыслительный процесс зашел в тупик. Она виновато глянула на коридор, ведущий к детской комнате. Малышам известно это слово, но им не стоит знать, что мама его использует.

Откинувшись на спинку кресла, она допивала вино. Под шум прибоя мысли свободно роились в голове, хотя вода не представляла интереса – Брианну по-прежнему занимало лишь электричество.

– О теле электрическом я пою, – тихо произнесла она. – Легионы любимых меня обнимают.

Вот это уже интереснее. Может, Уолт Уитмен понял что-то такое… ведь если электрическое притяжение «легионов любимых» оказывает воздействие на путешествия во времени, это объяснит и видимый эффект концентрации внимания на определенном человеке, верно?

Брианна думала о Роджере, стоя у камней Крейг-на-Дуна. А на Окракоке все ее мысли были заняты родителями – к тому моменту она прочитала письма и знала, где именно они находятся… Имеет ли это значение? Она попыталась представить папино лицо, и ее переполнила тревога, которая лишь усилилась при воспоминании о Роджере…

«Выраженье лица превосходно».

Следующая строчка эхом откликнулась у нее в голове: «Но сложенный хорошо человек выражен не только в лице». А дальше так:

Дальше Брианна не помнила, но ей и не нужно было. Она уже успокоилась.

– Я бы узнала тебя везде, – сказала она своему мужу и подняла бокал с остатками вина. – Sláinte11.

Мистер Камберпэтч оказался высоким сдержанным мужчиной с нелепой стрижкой, из-за которой его рыжие кудряшки любопытно торчали в стороны. По словам мистера Камберпэтча, он выменял жетоны на подсосного поросенка, оловянную кастрюлю с прожженным дном, подлежащим ремонту, шесть подков, зеркало и половину комода.

– Не особый из меня ремесленник, да? – сказал он. – Почти никуда не езжу, но вещи сами меня находят, да-да.

Судя по всему, Камберпэтч не врал. Его крошечный домик был до самой крыши забит всякой всячиной – некогда пригодной, а теперь требующей ремонта.

– Как торговля? – спросил Бак, удивленно разглядывая старинные дорожные часы с ручкой, разобранный по деталям механизм которых аккуратно лежал на облезлом серебряном блюдце.

– Случается, – кратко ответил мистер Камберпэтч. – Что-нибудь присмотрели?

Вежливо поторговавшись, Роджер приобрел помятый ящик для посуды и холщовый спальный мешок, слегка подпаленный с одного конца – видимо, какой-то солдат расположился в нем на ночь слишком близко к костру. В благодарность за покупку мистер Камберпэтч сообщил имя человека, у которого достал жетоны, и подсказал, где его искать.

– Дешевое украшение, – пожав плечами, бросил хозяин. – К тому же старушка отказалась держать их в доме, вдруг все эти числа связаны с магией и тому подобное. Колдовство она не одобряет.

Упомянутой «старушке» – миниатюрной, кареглазой, похожей на мышку – оказалось лет двадцать пять. Камберпэтч попросил ее сделать чай, а она, окинув гостей проницательным взглядом, решила навязать им еще пропавший сыр, четыре репы и пирог с изюмом – все по грабительской цене. Однако в общую сумму входили и ее собственные наблюдения по поводу мужней сделки, поэтому Роджер решил, что оно того стоит.