на Крепыша и крепко ухватилась за Макса. Ее взгляд приковался к кустам, где скрывался соглядатай. Что ему нужно? Мысли о Пульфе вытеснялись эмоциями от полета, охватившими ее целиком. Чувство легкости, свободы снова овладели Соней, как в первый раз, когда она поднялась в воздух на спине орлиана. Каждый взмах птицы она ощущала всем нутром, словно эти крылья были ее собственными.

Уменьшающийся город, похожий на смазанную карту, оставался за спиной, а впереди расстилалось Елейное море. Сколько тайн хранят эти шумные воды? И все ли благополучно у маленького тритона?

Орлианы взлетали все выше и выше. Свежий воздух резал носовые пазухи до боли и жутко слезились глаза. Бледные, почти прозрачные облака, тут же перетекали в плотные лиловые сгустки, в которых не было ничего видно. Крепыш летел плавно, осторожно и Соня так осмелела, что позволила себе раскинуть руки в стороны, подобно распахнутым крыльям. Сквозь рассеявшиеся облака, впереди показались зеленые островки, парящие по небу. На травяных лугах, похожих на льдины, безмятежно паслись животные, с миниатюрными крыльями за спиной.

– Это воздушные барахи, – кивнул Макс, в их сторону.

Соня восторженно ахнула, не сводя глаз с забавных существ.

Завидев приближающихся орлианов, воздушные барахи тут же бросились врассыпную, ловко перескакивая с одной лужайки на другую, взмахивая короткими крыльями. Впереди сочной зеленью расстилался бескрайний Тихий лес. Соня продолжала крутить головой во все стороны, надеясь высмотреть еще что-нибудь интересное. Вот по холмистым лугам пронеслись рыжеватые существа с длинными ушами, а между деревьями затаились темные тени, похожие на могучих волков. Затем показались обширные поляны с множеством норок, усеянные бело – серебристыми комочками, вальяжно передвигающимися по мягкой траве. При виде пролетающих над ними орлианов, серебристые лягушки, как и воздушные барахи бросились наутек, прячась в норки.

Вскоре мелкий дождь перешел в окатный и по Сониному лицу потекли ручейки воды. Как же хотелось пить и есть. Словно услышав ее мысли Макс предложил сделать привал. Он жестом показал Нарцу, что снижается, на что тот ответил кивком. Крепыш приземлился на небольшой луг у водоема с мутной водой. Грязные потоки, льющиеся с небес, убивали все живое, к чему прикасались, превращая в такую же грязь и зловоние. Ребята расстелили широкое покрывало под густой кроной раскидистого дерева и достали провизию из непромокаемых мешков. Консервы, бургеры с котлетой из мясного гороха, кексы, печенья, сардельки в лаваше, Соне казалось, что такую вкуснятину она в жизни не пробовала. Все уплетали за обе щеки, будто не ели целые сутки, хотя полет длился не более пяти часов.

На дереве звонко щебетали птицы, пересвистывая друг друга, из густых зарослей доносились непрерывные жужжание и стрекот, напоминавший звук цикад. Влекомая ароматами еды огромная бабочка размером с гуся бесстрашно подлетела к ребятам, и усевшись на покрывало, стала беззастенчиво поглощать сардельки.

Нарц, ближе к которому находилась бабочка брезгливо покосился на прекрасное создание и тихонько присвистнул. Крылья бабочки нежно изумрудного цвета с черными и белыми вкраплениями, были настоящим произведением искусства. Соня могла бы еще долго любовалась этой красотой, если бы питомец Нарца, бесшумно подкравшийся из-за кустарников, ее не проглотил.

– Молодец Вихрь, – похвалил орлиана Нарц, – а то махорейки совсем обнаглели.

– Мы еще не пролетели и половины пути, – отметил Макс, разложив карту на покрывале, – – сейчас мы где-то здесь, на северо – западе Тихого леса.

– Скоро начнется самое противное, – мрачно добавил Нарц.

Соня непонимающе покачала головой.

– Что ты имеешь ввиду?

– Мы приближаемся к Болотам печали, гиблое местечко я тебе скажу, а сразу за ними начнется Мертвая пустошь, – он поежился.

Мертвая пустошь, да звучит, не очень жизнерадостно. Соня посмотрела на карту, которую продолжал гипнотизировать Макс.

– Почему она так называется? – спросила она.

– Там ничего не выживает, а если выживает, то становится добычей, – Макс поднял на нее глаза. – Это запретная зона. Условная граница, пресечение которой строго карается. Они не суются к нам, мы не лезем к ним.

– Значит, мы нарушаем закон.

Макс кивнул, его лицо выражало тревогу.

– Но это не самое страшное. Говорят, там водятся вьюны, духи леса, приспешники Повелительницы теней. Там мало живого, недаром Морения именно в том месте построила свое логово. Все, что находится в Мертвой пустоши, принадлежит ей.

От таких слов у Сони мурашки побежали по коже. Неподалеку, у кромки озера резвились два орлиана, весело щебетали птицы, вокруг кружили прожорливые махорейки, пахло зеленью. Ничего не предвещало опасности, но она существовала и Соня чувствовала ее.

Порывы ветра стали резче, словно удары плетью, засиживаться не было резона, и уже через несколько минут орлианы взмыли в небо.

Мрак то рассеивался, то снова сгущался, казалось, небо заволокло грязно – серым покрывалом, с зияющими дырами. Постепенно сочная зелень Тихого леса стала тускнеть, жухнуть на глазах, образуя проплешины голой земли. В воздухе потянуло гнилью. Болота печали подобно живым организмам, дрожали, булькали, пузырились, убивали. Из них выглядывали существа, похожие на гигантских опарышей, скользких, белых, с человеческой головой и руками. Даже сквозь сумрак были различимы их извивающиеся тела, выползающие на поверхность, в надежде поживиться. По Сонной коже пробежал холодок омерзения и закрыв глаза, она посильней прижалась к спине Макса.

– Это болотники, – сквозь свист ветра послышался его голос.

Птицы летели быстро, легко справляясь с воздушными потоками. Внутреннее волнение усиливалось, Соня чувствовала опасность буквально каждой клеточкой. Неожиданно Крепыш накренился, да так сильно, что она чуть не вылетела со своего места. Макс резко потянул на себя поводья, пытаясь сбалансировать полет, но птица продолжала заваливаться набок.

– Держись крепче! – послышался голос Макса, и мимо пролетело что-то круглое, похожее на грязный сгусток, и тут же орошило их тягучими брызгами.

Не успела Соня, убрать со лба куски грязи, как Крепыш спикировал. На них надвигалась громадная туча из черных сгустков, выплевывающая зловонные частицы. Орлиан Нарца, летевший рядом, молниеносно сманеврировал, едва поймав грязные брызги.

Как только поток из грязных сгустков миновал, орлианы взлетели еще выше, заняв свой излюбленный эшелон.

Блеклые облака сменили плотные сумерки.

Это начиналась Мертвая пустошь.

Мгновенно похолодало, дождевые капли, словно острые ледяные иглы резали и без того болезненную от промозглого ветра кожу. Крепыш вновь резко подался в сторону, в нескольких метрах от них не спеша проплыли два грязных сгустка. Как можно видеть в такой темноте? Хорошо, что хоть кому – то это удается, потому как Соня ощущала себя слепой, не видящей даже собственных рук. Оставалось довериться ночному зрению Крепыша, да на удачу, которая как надеялась, Соня пока еще не покинула их.

Постепенно тьма рассеялась, и показался бескрайний частокол