А я на этой песне, наверное, понемногу входила в профессию, потому что мне уже тогда очень нравилось наблюдать за людьми, разгадывать тайный смысл их бессловесных реакций, размышлять о чувствах и видеть картины, которые моментально визуализировала моя голова, иллюстрируя ими услышанное.

«Не спеши, снегопад, я еще не готова». «К чему?» – пыталась понять я в свои десять. По бабушкиным щекам текли слезы. Она понимала, к чему, в тогдашние свои семьдесят пять.

Много лет спустя, в Москве, я сидела в Большом зале консерватории. На сцене стояла неповторимая женщина, которая возвращала меня своим неповторимым голосом в неповторимые фрагменты моей жизни.

«Снегопад, снегопад, не мети мне на косы…» Я плакала, потому что мне уже не надо было догадываться о том, о чем понятия не имела та девочка с косами, которая сидела на кухне и грызла сочную капустную кочерыжку, отданную бабушкой после долгих приготовлений к суточным щам.

«Если женщина просит…» Снегопад неумолим, а бабье лето торопится даже тогда, когда не торопится. Но все-таки, все-таки у нас есть еще время не прятать на вечное хранение свою неизношенную нежность. Еще есть время быть в любви. Еще есть время.

* * *

Если бы мне сегодня, в этот прозрачный и уже вдыхающий осень день предстояло отвести ребенка в школу, если бы в моей руке волновалась его маленькая ладошка, если бы я искала способ, как его действительно поддержать, а не обременить своими красиво упакованными ожиданиями, которые он из всех своих силенок, даже не сказав мне об этом, стал бы оправдывать, потому что все дети неосознанно, но воспринимают наши ожидания как ту цену, которую они должны заплатить, чтобы стать любимыми и получить признание, так вот, если бы мы шли с ним сейчас к школе с большим букетом, я остановилась бы, присела, взяла его за руки, посмотрела в слегка напуганные глаза и сказала бы так, ну, или почти так:

– Ты идешь в школу не потому, что так надо и так принято. И ты идешь туда не для того, чтобы биться за пятерки, думая, будто оценки – это гарантия наличия знаний и успеха. Оценки ради оценок никому не принесли ни того, ни другого, поверь мне. И ты идешь туда не для того, чтобы мы тобой гордились и хвастались друзьям твоими достижениями. Мы гордимся тобой вне твоих успехов, просто потому что ты нам дорог. И любим мы тебя, не оценивая.

Ты идешь в школу, чтобы узнать себя. Ты идешь в школу понять, что тебе по-настоящему интересно, и самостоятельно выбрать то, о чем ты захочешь знать куда больше, чем тебе смогут там рассказать. Никто не сможет сделать этого вместо тебя, потому что только в твоей голове есть полная информация о тебе. И узнавать ее по-настоящему круто, поверь!

Ты идешь в школу, чтобы узнать свой настоящий характер, потому что будешь общаться с самыми разными людьми и, узнавая их, еще лучше узнаешь себя. Ты идешь в школу, чтобы, быть может, отыскать новых друзей, с которыми вы долгие годы будете рядом, поддерживая друг друга, интересно проводя время и учась совместно решать ваши проблемы.

Ты идешь в школу, чтобы научиться и неудачам тоже. Не все и всегда будет гладко. И я обещаю тебе, что иногда ты будешь уверен, будто хочешь все бросить, и много раз скажешь мне о том, что тебя все достало. Обещай, что ты не станешь держать этого в себе и поделишься со мной своей болью, сомнением, печалью. А я обещаю, что не пропущу этого мимо ушей и не скажу, что все будет хорошо. Я буду горевать вместе с тобой и вместе с тобой искать выход. Когда вместе, то не так страшно.

Ты идешь в школу, чтобы полюбить процессы больше результатов. И чтобы научиться работать с материалом, не зазубривая его, эксплуатируя память, а по-настоящему разбираясь в нем, доставая главное и откидывая второстепенное. И это, поверь мне, тоже очень круто.

Ты идешь в школу, чтобы научиться не брать в расчет тех, кто будет навешивать на тебя ярлыки, приводить тебе в пример более послушных и аккуратных, стыдить тебя, пытаться обидеть или решит, что у ребенка не может быть границ. Я о том, что ты имеешь право отстаивать свое мнение и вообще иметь его. О том, что никто не имеет права обижать или унижать тебя, равно как и ты. О том, что между взрослыми и детьми нет больших стен, есть мост, который называется диалог, в котором обо всем абсолютно можно поговорить. Говори, прежде чем обижаться, и говори, прежде чем обижать.

Ты идешь в школу только для себя самого, и только ты сам примешь решение, почему тебе это нужно. И я не стану твоим контролером, не стану ничего делать вместо тебя, не стану учиться вместо тебя. Я смогу тебе помочь только тогда, когда пойму, что ты уже сделал что-то и у тебя возникли трудности.

И если ты решишь, что учеба тебе не нужна, то, поверь мне, я приму эту информацию и не стану биться головой об стену, чтобы доказать всем, что у меня успешный ребенок, нанимая штат репетиторов или упрашивая учителей о снисхождении.

Просто я хочу, чтобы ты как можно раньше понял: я могу только любить, только поддерживать тебя и только помогать тебе в том, к чему ты сам прилагаешь хоть какие-то усилия. Но я не могу заставлять тебя делать что-то против твоей воли и нести ответственность за твои решения.

Я хочу, чтобы ты запомнил этот день и этот разговор. Я хочу, чтобы ты ходил в школу, чувствуя себя свободным, а не порабощенным. Я хочу, чтобы ты отыскал то, что делает тебя счастливым и что доставляет тебе удовольствие, потому что без этого у тебя не получится справиться с самой жизнью, которая, поверь мне, состоит не только из учебы.

Вокруг твоей школы целый мир, и он станет твоим, если ты этого захочешь.

А мы примем тебя любого, всегда. Знай, что мы у тебя есть в любых обстоятельствах. И ты не станешь для меня хуже, если все пойдет не так. Мы справимся! Я люблю тебя!

Да, я сказала бы именно так, откинув в сторону родительские амбиции и раз и навсегда покинув «мамские соревнования», которые тысячи ребятишек довели до необратимого невроза, до патологичного синдрома отличника, до вечного заслуживания любви и одобрения или, наоборот, до тотальной инфантильности, при которой ни одно домашнее задание не выполняется самостоятельно, а то и без заплаченных за пятерки денег.

И я училась бы вместе с ним – не математике, не информатике и не английскому – а быть по-настоящему близким ему и эмоционально зрелым человеком. Да, я училась бы всему этому вместе с ним…

* * *

Когда ты заставляешь себя принять что-то, реагируя исключительно на чувство вины или какой-то крайней необходимости, то принять все равно не получится.

Получится страх оказаться плохим в своих или чужих глазах. Получится стыд за внутреннее сопротивление тому, чего от тебя ждут снаружи. Получится умение брать себя за шкирку и принуждать быть благодарным за то, чего ты вовсе не хочешь.

Девяностые, которые сейчас активно романтизируют и называют лихими, я не стану романтизировать никогда. И называть лихими – тоже.

Сожравшими мою юность – да. Унизительно нищими – да. Загнавшими в безысходность миллионы людей – несомненно.