Знаешь, сейчас, когда мне под сто, я понимаю, на чем все держится – на отсутствии удержания! На доверии, на нежности, на желании, а не на долге. Цепляются те, кто любит для своего комфорта, а когда все взаимно, ни за кого цепляться не надо. Есть вы друг у друга – значит, ваше счастье, а нету – ничем не удержишь.

Дочка у нас погибла маленькая. Санька черный ходил… Я за него так боялась, что своей боли не видела. Потом сразу близнецов родила – Лешку с Илюхой. Один – орнитолог, живет во Франции, другой на Крите книги по археологии пишет… Четверо внуков.

Наверное, такой матерью, как у нас принято, я никогда не была: в попу не дула, в школе не жила, уроки с ними не учила. Я их любила с уважением, давала право выбирать и никогда у юбки не держала. Может быть, это неправильно, но муж мне был намного ближе. Я не могла поставить себя-мать выше себя – любимой женщины (слово «жена» ненавижу).

Он был абсолютно моим человеком. Я ездила попрощаться. Чувствую, что еще на одну поездку силенок не наберу. Посидела на Санькиной могиле, рюмочку коньяку выпила и поблагодарила, что даже те десять лет, что без него живу, не оставил он меня без тепла. Как думаешь, это и есть любовь?

Судьба подарила мне два года дружбы с этой прекрасной женщиной. Мы отмечали праздники и просто общались, гуляли по набережной, сиживали в уютных ресторанчиках и говорили, говорили, говорили. Еще раз повторюсь: молодость – это интеллект, а не тело.

В воскресенье я положила белые лилии на могилку Киры Алексеевны. Сначала очень расстроилась, что сыновья решили хоронить мать здесь, в Нижнем, а не рядом с мужем, а потом вспомнила ее слова о внутреннем диалоге и поняла, что место не имеет значения: предназначенные друг другу люди не расстаются.

* * *

Когда истощаешься эмоционально до запредельной точки, уже не чувствуешь этого. Так же как и не льешь слезы, если по-настоящему горько. Проходишь, как сказочный мальчик со шрамом, сквозь платформы теряющей смысл и оттенки жизни и не знаешь даже, больно тебе или нет.

Именно в таком состоянии была Юля, когда ей под ноги бросилась собака. Рыжая и драная. Но с ошейником и с чем-то таким в глазах, что показывало: хозяин точно есть.

– Ну нет. Я не могу сейчас, отстань, – устало прошептала женщина и решительно пошла дальше.

Она сделала ровно одиннадцать шагов. Они почему-то сами отсчитались внутри, как будто засекая время на пробуждение человека в человеке.

Мы все люди. Все без исключения. Просто иногда вмерзаем в свои плохие дни и понимаем, что жить под наркозом бесчувствия немного легче. Юля зашла в магазин и вышла оттуда с куском ветчины.

Собака ждала. Осторожно присела на край тротуара и начала деликатно есть. Даже шкурку аккуратно отделила своим влажным языком и отодвинула в сторону.

Дома царило запустение. Много пыли и брошенных в беспорядке вещей. Юле долгое время было все равно, а сейчас вдруг застеснялась, потому что собачьи глаза как будто удивились такой картине.

– Ишь ты, и где же ты раньше жила? – пробормотала она. – Ну, ничего, завтра отыщем твоего хозяина, объявления сейчас смастерю. Давай-ка сфоткаемся. Ты ж, вон, породистая, оказывается.

Хозяин не нашелся. Нашлась сама Юля. Нашлось имя для ночной гостьи – Митька. Потому как это был именно Он.

И еще нашлась Аська – белоснежная красавица, с болезнью которой не захотели возиться выжавшие из нее все на фотосессиях ушлые фотографы.

Собаки – большие зеркала, приходящие в нашу жизнь для того, чтобы очень правдиво показать, кто мы есть на самом деле. Да, наверное, и все животные тоже. Это они дают нам лучшие уроки бескорыстия. Это они показывают нам тот уровень безусловной любви, на которую не всегда способны даже мамы. Это они исцеляют нас тогда, когда мы болеем теми болезнями, что не лечатся таблетками. И иногда именно с ними мы не доходим до последней точки.

Потому что когда тут страдать, если надо выгулять, доплестись за кормом и просто посидеть рядом, запустив ладони в теплую шерсть? А значит, будем жить. Правда ведь?

* * *

Однажды перестаешь бояться холода. Любого холода. Просто кутаешься потеплее и живешь дальше. И тебя становится невозможно предать, обидеть, причинить боль. Все это случается, когда ты боишься, а когда нет – не случается. Потому что ты прошел все худшие варианты и тебя не удивить ничем.

Ты живешь, проходя мимо любых провокаций: плевать тебе на них.

Предавшие перестают для тебя существовать, и потому нет желания мести. Пустоте не мстят.

Прошлое у тебя есть, но тебя в нем нет – так чего тогда?

Обиды? Тебе давно не девять. И ты обо всем можешь поговорить.

Любовь? Только та, которую принимают сразу двое. Без доказательств. И никакой безответности. Не боящиеся холода не побираются у закрытых дверей.

Ты живешь, не вздрагивая больше от того, что скажут, как подумают, чем будут недовольны. И опять – потому что не боишься. Отсутствие страха открывает тебе глаза на то, что недовольство тобой – проблема недовольных, разочарование – разочарованных, критика – критикующих. Ты здесь вообще ни при чем. Потому что или диалог, или пусть «моноложат» за спиной, от тебя подальше.

И ты понимаешь наконец, что жизнь начинается только тогда, когда перестаешь бояться. Холода, жары, обиды, гнева, потерь, осуждения, сплетен, идиотов, разлук, одиночества, предательства… Даже смерти. Потому что страх еще никому и ничем не помог. Отожрал по половине жизни у всех боящихся, а вот помочь – не помог.

Я отказываюсь бояться, друзья мои. Я выбираю жить.

Много лет назад, когда еще была жива моя мудрая бабушка, она сказала нам с мамой, вешающим новые шторы к Пасхе, одну замечательную вещь… Шторы были, по тем временам, новомодные: с асимметричными ламбрекенами, кистями, прочими прибамбасами, они никак не хотели прицепляться к карнизам, падали нам на голову, мы ругались, возились, хохотали и снова брались за дело…

– Еще совсем недавно я бы до потолка прыгала, если бы у меня появились такие шторы, – произнесла бабушка, – а сейчас ни крупинки желания. Оно уходит, девчонки. Желание уходит. Ко всему. И к вещам, и к людям. Делайте все, пока у вас есть на это желание. Тратьте деньги на ерунду – не копите! Ерунда дарит радость, а накопления – нет. Куда копить? На похороны? Еще никого непохороненным не оставили… Радуйтесь, пока есть радость. Любите, пока хочется. Наступает время, когда и тепла чужого не хочется. Ничего уже не хочется. Наверное, природа так специально делает, чтобы мы спокойнее уходили, не цеплялись ни за барахло, ни за людей. Вот и я уже готова уйти. А если бы сейчас могла вернуться в ваши годы, то жила бы одним днем и радовалась каждому желанию…

Бабушки давно нет. А я живу именно так: одним днем и радуясь каждому желанию.

* * *

«Отдам теплыми руками». Так говорила бабушка, не признавая никаких завещаний и особенно того остервенелого дележа, который часто рвет в клочья любые родственные нити.