Он показался Эдит слишком любопытным, поэтому она не стала открывать письма при нем. На улице начался обещанный снегопад, и перспектива возвращаться в такую погоду в Аллердейл Холл расстроила ее окончательно. Она вообще больше не хотела ступать ногой в это ужасное место, а уж перспектива добираться до него в такую погоду была выше ее сил.

Томаса и Финлэя она нашла на погрузке. Томас с гордостью продемонстрировал ей содержимое нескольких ящиков, пока Финлэй выносил их и аккуратно ставил на сани.

– А вот это регулятор для клапанов, – сказал муж, демонстрируя ей блестящую деталь. Будучи истинной дочерью своего отца, Эдит сразу поняла, для чего он нужен. – Я заказал его совершенно отдельно, в Глазго. Возможно, что он сыграет решающую роль. Надейся на лучшее, Эдит. Шахта Шарп откроется вновь, если эта штука сработает.

Рассмеявшись, он крепко обнял ее, а Эдит прижала к себе письма. Он был настолько поглощен своими запчастями, что она не хотела отвлекать его от них, показывая странное письмо из Италии.

По крайней мере, именно так она попыталась объяснить свою скрытность. Так как он не хотел ей верить, то между ними появилась полоска отчуждения. Она надеялась, что он продемонстрирует свое сочувствие, а он, вместо этого, стал мягко над ней издеваться. Женитьба – это когда две половинки соединяются и превращаются в единое целое, а сейчас она ощущала себя отделенной от него. Она не верила, что может поделиться с ним своими страхами в надежде на сочувствие. А если это так, то ей надо самой всеми способами готовиться к войне с ними.

– Ты посмотри на этот шторм, – сказал он, задыхаясь. – Видишь? Успели как раз вовремя. Через несколько дней мы вообще не сможем выйти из дома.

Эта мысль ей совсем не понравилась. Меньше всего на свете она хотела оказаться запертой в Доме.

Услышав этот разговор, к ним подошел человек, отвечавший за погрузку.

– Шторм усиливается. Я предлагаю вам переждать здесь ночь, ваше сиятельство. Внизу у нас есть небольшая комнатка.

Томас посмотрел на Эдит, которая с удовольствием согласилась. Она готова была согласиться на все, что угодно, только бы не ехать в такую непогоду.

И не возвращаться в Дом.

#

Как и сказал стивидор[29], комната действительно оказалась крохотной, но теплой и уютной. Постель в ней была закрыта скромным покрывалом, а в жаровне весело потрескивал огонь. Эдит эта комната показалась самой лучшей из всех, в которых ей приходилось бывать, лучше даже, чем номера в роскошных отелях, в которых они останавливались в Лондоне.

Теперь они лежали на постели, все еще одетые, и она немного смущалась, думая о том, как будет готовиться ко сну. Ведь они так еще и не были вместе.

Управляющий почтой принес им чай, немного бульона и хлеб, и все это проголодавшаяся Эдит уничтожила практически мгновенно. Предполагая, что на обратном пути ей придется развлекаться самой, в то время как Томас будет занят своими железками, девушка захватила в дорогу свою рукопись. Томас заметил ее и попросил почитать. Эдит была польщена и немного сконфужена. Наличие в рукописи призрака только укрепит мужа во мнении, что она выдумала пугающее посещение ее призраком умершей матери. Но он настаивал на своем желании прочитать новые главы и начал вслух:

– Дом, такой старый, как этот, со временем превращается в живое существо. Вместо костей у него стропила, а окна вместо глаз. И вот пока он стоит в полном одиночестве, он вполне может сойти с ума. Он начинает держаться за своих жителей, стараясь сохранить их даже после их смерти, пряча их в своих стенах. Пряча такие вещи, как воспоминания, эмоции, людей. – Немного помолчав, Томас продолжил: – Некоторые из них могут быть хорошими, некоторые плохими… а некоторые… такими, что о них не стоит упоминать.

Он поцеловал жену в лоб.

– Это совсем неплохо. Я рад, что ты продолжаешь работать над этим. А этот персонаж, «Кавендиш» – твой главный герой, – у него разве не бывает страхов или сомнений?

– Конечно, бывают. Он такой же, как и все, – ответила Эдит, прямо посмотрев на мужа.

– Мне он нравится. Знаешь, в нем есть какая-то загадочность. Но в конце у него все будет в порядке?

– Это все зависит только от него, – пожала Эдит плечами.

– Что ты имеешь в виду? – озадаченно улыбнулся Томас.

– Когда пишешь, то твои собственные герои с тобой разговаривают, меняются, делают свой выбор, – ответила она.

– Выбор, – как эхо, повторил Томас.

– Кем они станут в дальнейшем.

Муж замолчал, а потом обвел рукой комнату.

– Должен признаться, что она очень скромная. Но здесь, по крайней мере, тепло.

Эдит подвинулась ближе, надеясь преодолеть отчуждение.

– Мне она нравится гораздо больше.

– Больше, чем что?

– Чем Дом, – он должен понимать, что она имеет в виду.

Подумав минуту, Томас рассмеялся. Его заботы испарились, и он выглядел совсем мальчишкой.

– Здесь гораздо лучше, правда? Я тоже люблю уезжать.

– Из Аллердейл Холла? – Эдит не отставала. Она хотела, чтобы он сказал это вслух. Чтобы он понял, что такая возможность тоже существует. Для нее это будет означать новую жизнь.

– Да, – выдохнул он. – Тогда мне кажется, что я снова дышу полной грудью.

Они обнялись, и она положила голову ему на грудь. Его сердце пропустило удар, а потом забилось сильнее. Наверное, на него действует моя близость, подумала Эдит.

– Ты вполне можешь продать Дом, – мысленно она перекрестила пальцы на удачу, мечтая, чтобы он рассмотрел эту возможность, которая освободила бы их всех. Покинуть это промозглое ужасное место и вернуться к жизни в необъятном солнечном мире….

– Продать? Это невозможно, – он замолчал, как будто что-то обдумывал. – Да и денег за него никаких не выручишь.

Ее охватила надежда. Он действительно задумался об этом.

– Тогда надо просто бросить его – запереть и уйти.

А почему бы и нет? Все деньги, которые они планировали пустить на реставрацию дома, можно будет вложить в разработку добычи глины. Или в путешествия по миру. Томас вполне может нанять управляющих, как это делал ее отец, когда какой-то из его проектов оказывался слишком далеко от дома.

– Боюсь, что это тоже невозможно, – возразил Томас. – Этот Дом – это все, что у нас осталось. Это наше имя, наследство, гордость.

– Я оставила все, что было у меня, – напомнила она ему, хотя и очень мягко. Эдит хотела, чтобы Томас посмотрел на все ее глазами. Дискуссия становилась очень серьезной. – Абсолютно все. – Она позволила ему обдумать ее слова и продолжила: – Мы вполне можем жить где-нибудь еще.