— Ага, а то я слепая! Там на донышке с обратной стороныбыл маленький скол, Славка ее уронил как-то.

— Господи, каково же было Воронцову, когда его женуобвинили в воровстве!

— Хреново ему было!

— Но с другой стороны, зачем жениться на такой бабе?

— Да там темная история, неизвестно еще, кто на комженился!

— То есть?

— Да я толком не знаю, кто-то говорил, что она из-занего с собой пыталась покончить или что-то в этом роде… Ну он и женился, а чтоему, он в Москве два месяца в год бывает. Знаешь, Элка, он не для жизни мужик,разве что для тела.

— Да это понятно, — сказала Элла, а про себяподумала: тело тоже жить хочет.

Расспрашивать дальше о нем она стеснялась.

Да и зачем? Ясно же — я ему не подошла. Но все получилоськак надо. Он решил, что не подошел мне.

А добиваться, домогаться ему западло… Он гордый и прекрасныйлюбимец женщин. Они за него даже в драку лезут. А при чем тут я? Тем болеескоро я стану известной и мне такие инциденты ни к чему.

* * *

Для первых съемок кухню оборудовали в студии на Королева,19. Элла принимала в этом самое деятельное участие. Пузайцер сначала пыталсявозражать, но потом махнул рукой. В конце концов, ей там работать. Ей пришлось немалоповозиться с новой незнакомой плитой, поставленной рекламодателем. Оказалось,что плита плохо пропекает снизу.

— Я не смогу убедительно рекламировать такуюдрянь, — заявила она. Но после небольшого скандала плиту все-таки заменилина другую, хоть и той же марки. Но эта работала прекрасно. — Вот, совсемдругое дело, — удовлетворенно сказала Элла.

Однажды, когда она в отсутствие всех обживала кухню, чтобыне тыркаться там как слепой щенок, и раскладывала по баночкам специифирмы-рекламодателя, она совершенно позабыла о том, что это студия, и приняласьтихонько что-то напевать себе под нос. Ее услышал Пузайцер.

— Элла! — воскликнул он. — У меня гениальнаяидея!

— Ой, Аркадий, как вы меня напугали!

— Элла, а что, если вам во время готовки еще и петь? Увас чудный голос! Это может быть такая фишка!

— Аркадий, да мы распугаем нашу аудиторию!

Если, конечно, она у нас вообще будет! Какое, к черту;пение?

— Но вы же учились в школе Столярского!

— И что? Может, мне помешивать картошку на сковородкесмычком?

— Смычком не надо! А вот если ваши рецепты зарифмовать,положить на музыку… Клево может получиться! Надо перетереть это с Кутепычем.

— Аркадий, стоп! Я петь не буду! Как вы себе этопредставляете?

— Шикарно! Это будет шикарно! Если петь вашим голосом…Блеск!

— А что, может интересно получиться! У меня на кухненадо еще для достоверности поставить телевизор!

— Зачем? — насторожился Пузайцер.

— Как — зачем? Представьте себе: я леплю котлеты, а потелевизору показывают «Лебединое озеро». Я беру сковородку, ставлю на огонь,потом решительно выключаю телевизор и говорю, нет, пою глубоким меццо-сопрано:«Пошлем к черту балеты, будем жарить котлеты!» Так по-вашему?

— А ну вас в баню! Я думал, вы серьезно…

Несмотря на время от времени одолевающие его безумные идеи, Пузайцерей нравился. Он был надежный, исполнительный и очень добрый. И самозабвеннолюбил свою работу. Ей вообще нравилось здесь почти все. Декорация, группа, дажекошмарные останкинские коридоры перестали ее пугать. Она приносила угощение длябегающих по ним собак и для живущего в зимнем саду роскошного рыжего кота.Вечером накануне первого съемочного дня она напекла гору пирожков и сделалабольшую бадью бабушкиного соте, с трудом отыскав на рынке грунтовые, неголландские баклажаны. А кабачки ей презентовала соседка, у которой был богатыйурожай кабачков. Они, конечно, были уже жестковаты, но Элла с этим легкосправилась, Когда ей позвонила Маша, которая волновалась, пожалуй, даже больше,чем она сама, и узнала, что Элла развела грандиозную стряпню, она весьмаодобрила подругу:

— Правильно, Элка, мудро! А то съемочная группа будеттолько слюнки глотать, глядя на твой форшмак! Сколько ты там его приготовишь! Атак… Правда, на пять съемок этого не хватит, но важен почин! А твой почин ввысшей степени благородный!

К концу второго съемочного дня Элла простонала:

— Кажется, я больше никогда ничего не захочу готовить!

Маша, поправляя ей грим, шепнула:

— Элка, держись! Это будет такая программа…

Ты станешь настоящей звездой! Подумать только, мы с тобой суниверситета дружим, а я и не подозревала, что ты такая…

— Брось, Машка, я просто усталая кухарка!

— Вот увидишь, кухарка!

Надо сказать, что пирожки и бабушкино соте произвели фурор ирасположили к Элле даже тех, кто просто исполнял свои обязанности, на первыйвзгляд ничуть не интересуясь программой и ее героиней. Женщины в перерывахнаперебой записывали рецепт соте и пирожков.

— Элла, ты это зря, — сказал Пузайцер, перешедшийс ней на «ты», как только начались съемки.

Признал ее за свою. — Такие рецепты надо давать впередачу, а не всем и каждому! И потом, это в некотором роде коммерческаятайна! Что, если завтра кто-то на других каналах начнет твои рецепты давать?Непрофессионально, заруби себе это на носу!

— Поняла, — кивнула Элла. Ей и в голову неприходило, что рецепт пирожков может быть коммерческой тайной канала!

К вечеру третьего дня она просто валилась с ног. И Машкатоже.

— Элка, а ты за эти дни похудела! Смотри, свитерболтается! Знаешь что, предлагаю поехать ночевать ко мне, гораздо ближе.

— Нет, хочу в свою постель… И завтра мне на работу!Аркаша, а что теперь? — задала она вопрос, мучивший ее. Снято пятнадцатьпередач. На их показ в лучшем случае уйдет несколько месяцев, первая программавыйдет в эфир незадолго до Нового года. Там Элла печет бабушкин кекс с цукатамии орехами и жарит перепелок. Но мысль о том, что на несколько месяцев придетсярасстаться со всем этим, причиняла настоящую боль.

Он смотрел на нее с некоторым сочувствием.

Видно, понимал, что с ней происходит.

— Дальше? Ну будут смотреть отснятый материал, что-тозабракуют, что-то потребуют переснять, монтировать будут, потомперемонтировать. А потом ты проснешься знаменитой!

— Да ну, я серьезно!

— И я серьезно! У Кутепыча глаз верный, если он поверитв кого, тот просыпается знаменитым!

А дальше уж все от человека зависит! Если рейтинги будутхорошие, тебя начнут приглашать в другие передачи и смотреть, что за зверьтакой эта Элла Якушева. Во всяких кретинских ток-шоу начнут спрашивать, как тысебя чувствуешь в своем весе, почему ты не хочешь похудеть, как к тебеотносятся мужчины, ну сама, что ли, не знаешь?