из экипажа остались живы, но двигатель ремонту не подлежал. Связи с Даярдой отсюда не было. И они остались жить среди этого племени. И этот жрец — потомок одного из тех джанеров.

— А как назывался их корабль?

— «Призрак».

— Тот самый «Призрак», из старого Атласа?

— Выходит, что тот самый.

— Важный журнальчик ты нашел! Дашь потом и мне посмотреть?

— Конечно, дам. Но не забывай, что тебе на смену. Отдохнула достаточно

Глава 12

На «Аргоне» чувствовалось общее напряжение. Смесь жажды приключений в глазах молодежи, и постоянная готовность к опасности у бывалых джанеров.

Дежурства были укорочены вдвое, но и этого хватало. Тардель приползал к себе с покрасневшими от напряжения глазами, падал отлеживаться и даже есть не хотел. Аринда ухаживала за братом, как за маленьким, принося его любимые блюда прямо в каюту, и уговаривала не переживать, убеждая, что именно, он, Тардель, обнаружит чужака. А он лежал, закрыв глаза, и сквозь сомкнутые веки все еще видел яркую россыпь звезд, выучив до единой, еле заметной искорки все созвездия незнакомого прежде района чужой галактики. Аринда немного завидовала брату. У нее не было специальности пилота, и управлять она умела только ботом. Почти то же самое она повторяла и Гадару, и с удивлением чувствовала, как постепенно отдаляется от него. В душе нарастала тревожная пустота. Что-то непонятное манило. Что-то она должна была понять и не могла, зная лишь, что Гадар остается в прошлом, что их связывает только теперь давняя дружба.

Ответ пришел неожиданно, когда она разбирала свои отснятые материалы из тех, что оставила для себя, случайно попав на информблок, что снимала на Земле, у Сергея дома. И как захлестнуло, что-то перевернулось в душе, и та непонятная пустота заполнилась. Вот, кого ей не хватало все это время! И чужая планета, что осталась невероятно-где, продолжала настойчиво звать, обещая счастье, до которого теперь было не дотянуться.

Денира уже спала, когда на браслете зазвучал сигнал вызова. Она проснулась почти мгновенно. Такая реакция на вызов с годами превратилась почти в рефлекс, и, еще не успев открыть глаза, нажала кнопку контакта, услышав, как ее называли по имени. И в том, как именно было произнесено это единственное слово — тихо, протяжно, с ударением на последнем слоге, много пояснило. Был тут естественно и вопрос (слышит или нет?) и безысходная тоска, и старательно скрываемая, но прорвавшаяся все же, дрожь голоса. Женщина отозвалась сразу:

— Что у тебя случилось? Аринда, ты заболела? — ей не нужно было даже смотреть на экран браслета, где высветился личный номер говорящего — 07.Денира по голосу знала каждого члена экипажа.

— Нет, просто мне очень плохо.

— Хорошо, я сейчас приду к тебе. — И стала одеваться.

Зенднор тоже проснулся, спросил, приподнимаясь на локте:

— Что случилось?

— Спи, все в порядке, — отозвалась Денира и вышла в коридор спящего корабля.

В космосе день и ночь не меняют друг друга, но часы отсчитывали независимое корабельное время, и сейчас была ночь и тишина. Дверь каюты у Аринды не заперта, и женщина, легко толкнув ее ладонью, вошла внутрь. Как она и предполагала, в каюте было темно: единственный источник света — звезды за иллюминатором. Девушка сидела на кровати, обхватив колени руками, и можно было не включать освещение, чтобы понять, что она плакала.

Денира прошла, села рядом и потребовала:

— Давай, рассказывай, что у тебя случилось.

В ответ Аринда расплакалась еще сильнее и еле выговорила:

— Гадар…

— Что Гадар? — не поняла Денира — Опять поссорились?

— Нет, — всхлипнула Аринда.

И тут Денира не выдержала, прикрикнула:

— Да прекрати ты плакать! Вот, от кого слез не ожидала! Нечего было в джанеры рваться. Сидела бы на Даярде и рыдала бы там, сколько влезет. Выдумала в космосе сырость разводить! Прекрати, я приказываю.!

Это подействовало. Девушка плакать перестала и вскинула руку, зажигая верхний свет на минимум.

— А теперь рассказывай! — тем же командным голосом потребовала Денира.

— Он меня любит…, — сказала, наконец, Аринда очень жестко и хрипловато.

— А ты, естественно, другого? Интересно, кто же этот счастливчик?

— Его нет на «Аргоне», он остался на Земле.

— Так! Оригинальней ты ничего придумать не могла?

Аринда только головой покачала.

— Там, на Земле, я чувствовала себя сильнее его. Я знала, что Даярда самое лучшее, что есть во Вселенной. А когда попрощались — поняла, что мне его не хватает. И чем дальше, тем хуже.

— И что ты предлагаешь? Повернуть «Аргон»?

— Это невозможно. — Убитым голосом произнесла девушка, вытирая ладонью лицо.

— Тогда тебе придется просто жить с этим. В ближайшие сто лет экспедиций на Землю не будет. Так что думай, под силу тебе такое или нет. Если да — то не реви по ночам, если нет — приходи утром в медблок. Я помогу тебе все забыть, сотру твои воспоминания об этом чужаке.

— Ни за что! — рванулась Аринда.

— Тогда будь добра, держи себя в руках! Немедленно раздевайся и спать! Учти, освобождать тебя от смены я не собираюсь. Любовь любовью, а работа работой. Раздевайся, я жду!

Быстрым упругим движением Аринда поднялась и рванула застежкукуртки. Лицо ее закаменело, глаза превратились в тающие зеленые льдинки. И Денира, наконец, поняла весь ужас происходящего. Сейчас эта девочка переломит сама себя, ляжет и сразу уснет, потому что был ПРИКАЗ. Уснет с невысказанной, неуспокоенной болью в душе, с невыплаканными, но еще стоящими в глазах слезами. Она просила помощи, а что получила? Денира порывисто поднялась и обняла девушку за плечи:

— Аринда, девочка, прости меня, пожалуйста. Я не подумала, прости.

Девочка, на полголовы выше Дениры, стояла, напряженно замерев, и молчала. Оборвать ниточку доверия просто, а, вот, как восстановить?

Молчание затягивалось, и Денира первая рискнула нарушить его, попросив:

— Ты ляг, что-то у тебя холодно. Кондиционер не в порядке?

Аринда подчинилась, легла, но отвернулась к стене и, натянув одеяло на голову, проворчала:

— Кондиционер в порядке. Я сама его так отрегулировала.

Денира присела к ней на постель.

— Хочешь, я расскажу тебе о любви?

Девушка молчала. Денира вздохнула, оперлась локтями о колени и, положив подбородок на сплетенные пальцы рук, начала, глядя в пустоту перед собой.

— Когда-то давно, тогда я была еще моложе тебя, я влюбилась. Причем, самым безумным образом. Мне оставалось полгода до выпуска из ДжанерскойШколы.

Мы познакомились на вечере Окончания Сезона Дождей. Ты же знаешь, сколько молодежи собирается у нас в Школе: и наши, и КНОЛовцы, и электронщики и штатские.… У нас уже тогда была традиция не надевать на такой вечер ни форменной