И еще раз, не доверяя самому себе, проверил правильность положения переключателя.

Все правильно.

Положил заметно дрожащую руку ей на грудь в надежде услышать удары сердца. Да разве через одежду и скафандр что услышишь! Вот, тут-то и у него на лице выступили капельки холодного пота:

— Все, конец! Я убил ее!

Гадар медленно передвинул ладонь ниже, на живот и вновь замер в ожидании, сам на время перестав дышать. Через несколько секунд его ладонь слабо колыхнулась, потом еще. Гадар облегченно выдохнул:

— Дышит!!! Жива!!!

Теперь нужно было торопиться. Можно было бы, конечно, попытаться уговорить ее, но разве бы она приняла такую жертву. Найдя на поясе Аринды кнопку режима перекачки, парень полностью перегнал весь запас ее воздуха в один баллон. Подсоединил свой заправочный патрубок к ее пустому баллону и опять включил перекачку, глядя по счетчику, как его собственная жизнь по минутам перетекает к Аринде.

— Вот уже осталось 40…30…25…20…15…10…5…0! Все!

Гадар перекрыл клапан и нажал на кнопку резерва. Почти чистый кислород обжег горло. Мысли стали четкими, как никогда.

Вот и все. Теперь минут через пять Аринда должна очнуться. Некоторое время ей потребуется, чтоб прийти в более-менее нормальное состояние. Но все равно она теперь сможет добраться до Базы.

Гадар, улыбаясь, смотрел девушке в лицо и жалел, что не может дотронуться и хотя бы раз поцеловать. Не преодолев искушения, он все же протянул руку, накрыв защитной перчаткой гладкую поверхность лицевого щитка.

— Ты прости меня, пожалуйста, что причинил тебе боль, но у меня не было другого выхода. По крайней мере, я его не знал. Прости. Ты же знаешь, что я люблю тебя.

Аринда застонала, не открывая глаз, и неуклюже перевалилась на бок. И Гадар заторопился. Он перевел леггер на бластерный режим работы, сдвинул регулятор мощности до максимума. На секунду задумавшись, установил разовый импульс. Некоторое время он сидел, покачивая оружие на коленях, и глядел на счетчик воздуха, бесстрастно отмеряющий последние минуты его жизни. Прощальный подарок для Аринды он уже сделал. Теперь нужно позаботиться о себе. У джанеров нет постоянного дома, нет и могил. После смерти тела сжигают, и прах рассеивают в космосе.

Гадар решительно поднялся, отошел чуть в сторону. Потом набрал полную грудь воздуха и, задержав дыхание, быстрым движением поднял лицевой щиток. Так же быстро сунул ствол леггера вдоль подбородка себе в скафандр и нажал спусковой крючок, перед этим крепко зажмурившись.

Аринду заметили уже почти на подлете к линии защитного поля, еле успев отключить его. Все дружно ужаснулись тому, что она не только не дала опознавательного сигнала, но даже не сбавила скорости. А, ведь, заведомо знала, что защитное поле временной Базы не имеет автоматического распознавания и одинаково отшибет хоть чужого, хоть своего. Да и полет у ее был более чем странный, состоящий из нырков и подъемов, резких рывков из стороны в сторону. Так не летают даже школьники. Она то и дело выравнивала равновесие вытянутыми вперед руками с намотанными на правое запястье ремнями двух леггеров. Даже в открывающийся створ шлюзовой камеры она не вошла, а влетела, неуклюже свалившись на лоб и колени, так и не подобрав вытянутых перед собой рук. И пока проходила прокачка шлюзовой камеры от наружного воздуха, десантники сквозь прозрачную переборку смотрели как она, все еще лежа, несколькими резкими движениями кисти размотала ремни, оставив на полу леггеры, потом подтянула руки, и, села, подогнув ноги, опираясь на левую ладонь. Коротко замигала лампочка, извещающая о том, что продувка шлюзовой камеры окончена, и Аринда стала поднимать лицевой щиток. Ей удалось это сделать только с четвертого раза. И все, кто получил, наконец, возможность попасть в шлюзовую камеру, увидели ее лицо: бледное, мокрое от пота и слез. На подбородок из прокушенной губы стекала тонкая струйка крови. Она молча обвела присутствующих мутным, плохо ориентирующимся взглядом, и хрипло потребовала:

— Карту!

Тардель, опережая всех, бросился к ней, чтобы помочь, но она остановила этот порыв:

— Сначала карту.

Она создавала впечатление абсолютно пьяного человека, которому не только удержать равновесие, а даже сосредоточить хотя бы на чем-то взгляд широко открытых, плохо соображающих блестящих глаз, стоило больших трудов. Даген принес и положил перед ней на пол компьютерную планшетку. Потребовалось трижды окликнуть девушку, прежде чем она резко потрясла головой, как бы стряхивая наваждение и начала очень медленно, одним пальцем набирать код доступа к информации, зачастую не попадая по клавишам. В конце концов, она сбилась и закрыла рукой глаза, сжимая виски большим и указательными пальцами. Через несколько секунд она с силой провела по лицу сверху вниз, опять потрясла головой и начала вновь набирать код. И опять сбилась. Даген аккуратно отстранил ее руку и быстро набрал код сам. Аринда благодарно кивнула и выдохнула:

— Шестой сектор.

Некоторое время она следила за проплывающим по экрану пейзажем воздушной съемки, пока не остановила кадр.

— Это здесь. У них маскировочный экран. Они нас подбили. Ланер пропал.

— А Гадар? Слышишь? Где Гадар?

Она молча разжала стиснутый до этого момента кулак левой руки, и все увидели на ее ладони наполовину оплавленный кусочек светлого металла, бывший до этого джанерским значком. Она тоже посмотрела себе на ладонь и снова стиснула кулак.

— А что…, — начал было, кто-то из третьей смены, но Даген резким возмущенным жестом заставил не в меру любопытного десантника замолчать. Он, как более опытный, видел, что дела обстоят значительно хуже, чем кажется. Аринда срочно нуждалась в отдыхе и медицинской помощи. Она уже давно полностью выложилась, истратив все практически до предела, и продолжая сбрасывать последние резервы. И сейчас, когда намеченная цель была достигнута, могла в любой момент потерять сознание, и вывести ее из состояния сброса будет очень сложно. Вот, сейчас и был нужен партнер, чтоб поддержать необходимой жизненной энергией. Да где ж его возьмешь! Пытаясь оборвать нервное напряжение и боль, Даген присел рядом и, протянув к лицу девушки раскрытую ладонь, и приказал:

— Спать!

Но вместо того, чтоб подчиниться, Аринда, неожиданно — резким движением вниз и в сторону, отклонила голову и выдохнула:

— Нет!

И сразу же стало видно, чего ей стоило это усилие. Она часто задышала открытым ртом, короткими, похожими на кашель, толчками выдыхая воздух.

Тардель, до этого мгновения молча стоявший рядом, не выдержал, бросился к сестре и, встав на колени, одной рукой обнял ее, поддерживая. Кончиками пальцев приподнял ей подбородок, заставив посмотреть на себя, и ужаснулся: такой туманный, ничего не видящий был у нее взгляд. Тардель