В 1587 году в Польше было междуцарствие. Незадолго до этого умер король Стефан Баторий, и магнаты со шляхтой собрались в Варшаве для избрания нового короля. Сразу же возникли разногласия. Одни хотели избрать эрцгерцога Максимилиана Австрийского, другие – шведского принца Сигизмунда, третья партия стояла за Федора, сына Ивана Грозного. В сейме ожесточенно спорили, кричали, ругались. И тогда – гласит предание – встал с места Николай Радзивилл и сказал: «Успокойтесь, господа, перестаньте спорить! Изберем королем Шауля». Вероятно это была попытка успокоить делегатов, и паны согласились разойтись по домам, избрав до утра – на одну только ночь – королем Польши Шауля Валя.

В другом варианте этой легенды сказано, что у собравшихся не было выбора: по закону они обязаны были в тот же день выбрать нового короля, вот они и избрали Шауля Валя на одну ночь, чтобы наутро продолжить свои споры. Как бы там ни было, но, став королем, Валь тут же велел занести в книги разные льготы евреям. На другое утро он пришел в сейм и уговорил всех избрать истинным королем принца шведского. Тот был избран и благополучно царствовал сорок шесть лет под именем Сигизмунда III.

Признав за боярской знатью их высокое политическое значение, великокняжеская власть оказалась зависима от нее. Совместное правление сделалось своего рода основным законом Великого княжества Литовского, выведя его за рамки абсолютизма. Нет, не уния с Польшей создала могущественный и влиятельный класс литовского панства. Генезис его прослеживается еще в самом начале формировании княжества. Также зародыш сеймов виден в совещаниях великого князя с боярами в важнейших политических моментах уже в XIV веке. Не все военно-служилые землевладельцы княжества смогли утвердить во всей полноте право собственности по отношению к своим имениям (plenum jus et dominium). Это удалось только крупным и влиятельным, получившим имя в латинских документах barones, proceros, а в руських – старших, лучших бояр, а затем панов. Эти представители становились шляхетным сословием, так называемыми земянами или боярами-шляхтичами.

Юридическое обоснование шляхетскому сословию положил Городельский привилей 1413 года, предоставивший права польской шляхты лишь католикам Литвы и Руси. Ягайло в 1432 году и Сигизмунд через два года даровали руським князьям, панам и боярам те же шляхетные права и вольности, независимо от вероисповедания. На них, обитавших в пограничье, выпадало значительно больше тяжких военных обязанностей. Круг шляхты ВКЛ благодаря этим привилеям значительно расширился, а их признаком стала не только принадлежность к тому или иному гербу, но и простая боярская служба без герба. Это вызвало некоторую путаницу, где простой земледелец, а где шляхетный… Лишь в 1522 году данное положение нашло законодательную формулировку: шляхтич мог доказать свою принадлежность с помощью двух шляхтичей, которые под присягой должны доказать, что он одного рода с ними от прадеда и деда и их брат по крови. Если же он не мог предоставить двух, а только одного шляхтича, то должен был сам лично подтверждать свои показания под присягой. Это для тех, у кого отсутствовали старинные листы властелинов, подтверждавших это давнее право.

В шляхетство могли возвести и представителей других национальностей. Так на торжественном праздненстве в 1525 году король Сигизмунд возвел в шляхетное достоинство своего мытника еврея Михеля Езефовича, учитывая заслуги его покойного брата Авраама. Помимо всех прав Михель Езефович пользовался гербом «Лелива», перстнем, цепью и другими «рыцарскими» знаками. Принимали в это сословие и татар, поселившихся в западных частях Литвы и активно участвовавших в походах. Многие из них были «казаки», «што людей не мают», а некоторые даже сидели на огородах, не имея пашен. Татары делились на стяги, которыми командовали хоружие из татар, а казаки ставились под начальство хоружих со своими атаманами. В тех местах, где население татар было рассеяно, они ходили в походы вместе со шляхтой. Это свидетельствует о том, что тот, кто шел на войну со своим снаряжением и конем под руководством князя, пусть и самого незначительного и низкородного, становился шляхтичем. Поэтому во время Богдана Хмельницкого крестьяне, повоевавшие под его знаменами, с полным основанием считали себя казаками. В ВКЛ такое положение существовало издавна.

Бояре-шляхта, земяне и татары держали под господарем земельные имения на разных условиях. Главным была служба великому князю, который единолично решал все территориальные и имущественные вопросы. Каждый шляхтич с определенным количеством слуг, учитывая размеры имения, должен был становиться под поветовое знамя под началом местного хоружего. Имение, все равно какое по рангу, отбиралось у владельца, если он не являлся на военную службу или проходил ее неисправно. Вследствие этого шляхтич обязан был служить только своему господарю, дающему землю. Но великий князь мог передавать имения бояр-шляхты в составе других земель во владение другим князьям, у которых они должны были нести службу. Мелкие земледельцы выезжали в поход самолично, но на добром коне и в полном вооружении – «зброи», как полагалось; иные выезжали сам-друг, сам-третий и тому подобное с «почтом» слуг. С начала XVI века военная повинность уже регулировалась сеймовыми «ухвалами», то есть постановлениями, причем за основу принималось количество крестьянских служб в шляхетном имении. Кроме военной общей повинностью шляхетных имений были замковая, дорожная и мостовая, то есть обязанность выставлять работников для их строительства и ремонта. Некоторые князья, например Острожский, сами строили и чинили свои замки и собственные стратегические укрепления. Их к этому вынуждало пограничное расположение владений.

Похожее положение (с княжескими и господскими имениями) занимали церковные владения. Привилей Ягайло 1387 года освободил их от податей, но сбор возобновился во время напряженных военных действий с Москвой и татарами. Киево-Печерский монастырь выставлял со своих имений 10 человек «на конях и в зброе». Статут 1529 года утвердил общее правило: церковные имения обязал держать бояр и слуг, имевших участки земли и бывших военнообязанными.

Один из ключевых моментов истории Киева – это получение в 1497 году от ВКЛ Александра Казимировича Магдебургского права.

Магдебургское право возникло в немецком городе Магдебурге, а впоследствии распространилось в Европе и стало символом городского самоуправления.

Относительно завершенный вид Магдебургское право приобрело в XIII веке. Его получили вначале города Восточной Германии, а впоследствии – Восточной Пруссии, Силезии, Чехии, Венгрии, а далее Польши, Литвы и, как ее части – Украины.

У нас Магдебургское право распространилось в XIV–XV вв. Согласно ему все города Украины делились на три категории. К первой относились города, получившие Магдебургское право от литовских князей, польских и венгерских королей. Преимущественно это были города Правобережной Украины. Раньше других оно было предоставлено городам Закарпатской Украины, которая в то время входила в состав Венгрии. Уже с 1329 года оно действовало