Вивека вытерла руки тряпкой и подхватила с пола розовый джемпер дочери.

Войдя в гостиную, она поняла, что это лишнее. Миколас усаживал их трехлетнюю дочь себе на колени.

Каллия обхватила отца за шею и положила головку с вьющимися темными волосами ему на плечо.

– Я люблю тебя, – произнесла она нежным детским голоском.

– Я тоже тебя люблю, – ласково ответил Миколас, и Вивека чуть не прослезилась. Так было каждый раз, когда она видела эту сцену.

– И Лео я тоже люблю, – продолжала Каллия, имея в виду новорожденного сына Трины. Девочка рыдала, когда настала пора расставаться с родными и возвращаться домой. – Папа, ты любишь Лео?

– Он запачкал слюнями мою новую рубашку, – притворно обиженно произнес Миколас. – Но, да, его я тоже люблю.

Каллия весело засмеялась и продолжила игру.

– А ты любишь тетю Трину?

– Все больше и больше.

– А дядю Стефаноса?

– Он мой лучший друг.

– А дедушку ты любил? – Малышка ткнула пальчиком в фотографию на стене.

– Да, очень сильно.

Каллия не могла помнить прадедушку, но он держал ее на руках и сказал тогда Вивеке, что у дочери ее глаза, а Миколаса назвал самым счастливым человеком на свете.

Миколас был согласен с дедом.

Смерть Эребуса опечалила их обоих. К счастью, рождение дочери помогло им справиться с болью. Беременность Вивеки стала сюрпризом для всех, но вскоре они уже с нетерпением и волнением ждали ребенка, предвкушая пополнение в семье.

– А маму ты любишь? – не унималась Каллия.

Взгляд Миколаса сказал Вивеке все. Его любовь была маяком в их совместной жизни.

– Я люблю твою маму больше всего на свете.