– А знаки? Что они значат? Кстати, когда я спросила Машу о знаках, она рассказала кое-что очень интересное. Опять упущение с моей стороны, что не спросила её раньше – она ведь оба раза не видела трупы. Так вот, Мария рассказала мне, что во время её работы на показах в Париже, её преследовали и то ли угрожали, то ли пытались убить. За ней гнались на грузовике, а потом спустили тигра. Ей тогда каким-то чудом удалось уцелеть. А затем она получила записку с угрозами и с изображением рычащего тигра вместо подписи.

– Ну, тигр – это понятно, – уверенно ответил Серебряков. – Он символизирует хищника, вышедшего на охоту. Тигр – это сила, мощь, смерть. В общем, впечатляющий образ, что-то вроде эффектной подписи. Ну а что такое роза – пока не ясно. Может быть намёк на что-то, связывающее этого маньяка с Марией.

– Ладно, – вздохнула Люба. – Хватит гадать, – давай опросим всех, кто имеет хоть малейшее отношение к этим двум жертвам. Когда же мы разгадаем загадку этих сломанных роз?

* * *

Людей в спортзале было немного. Только две пары, тренирующиеся на матах. Зато Владимир смог сполна насладиться зрелищем настоящего восточного единоборства. Когда бой был закончен, один из спортсменов подошёл к капитану:

– Чем обязаны? – сухо спросил он.

– Да вот пришёл побеседовать с Юрием Гладышевым. Убита его мать, и у нас к нему накопились некоторые вопросы.

Лицо мужчины омрачилось.

– Я Гладышев. Но не вижу, чем могу быть вам полезен. Мы с мамой почти не общались. Так что, ничего о её жизни я не знаю, и уж тем более не могу предположить, кто мог сотворить с ней такое зверство.

Владимир вздохнул.

– Может, присядем где? – предложил он, – а то так не слишком удобно разговаривать.

– Да вот на маты и садитесь. Мы тут без церемоний…

Владимир послушно присел на мат и продолжил.

– Скажите, Юрий Павлович, где вы были в ночь убийства между первым и третьим часом ночи?

Борец побагровел от возмущения.

– Так это вы меня подозреваете, что я, того… родную мать зарезал?! Вот с какими разговорчиками пришли?!

– Послушайте, я спрашиваю об этом, так как нам нужно проверить все версии, – начал было оправдываться Серебряков, которому и самому его вопрос казался кощунственным.

– Посмотри-ка, что я сейчас сделаю – прервал его Гладышев, – а потом уж и поболтаем.

Откуда-то из подсобки мужчина принёс достаточно толстую доску и установил её между двумя перекладинами. Затем закрыл глаза и сосредоточился, словно медитируя. И когда раскрыл их, его расширенные зрачки напоминали звериные и неподвижные зрачки нападающего тигра. Он размахнулся и одним неуловимым движением ладони перебил доску надвое.

Владимир с восхищением наблюдал за ним.

– Вот это борец! – с уважением констатировал он. Вам не стоит переходить дорогу.

– Вот именно! – ответил Гладышев. – Я мог бы умертвить человека одним ударом пальцев по смертельным точкам на его теле. Это даже убийством бы не сочли – просто констатировали бы смерть от удушья или остановки сердца, и с лёгким сердцем отправили бы тело в морг. Так скажите, пожалуйста, зачем бы мне было кровавить руки ножом?!

И это только один из доводов. На эту ночь у меня есть алиби – я был на соревнованиях в этот день и провёл ночь в пригороде Москвы. Это могут подтвердить многие люди.

И, наконец, третий довод: я бы никогда не стал убивать свою мать! Да, мы не общались, но потому, что так хотела она! Мама была не совсем здорова психически. Она вбила себе в голову, что если она меня бросила в детстве, то теперь, став взрослым, я буду ей мстить. А у меня такого и в мыслях не было. Я её всегда любил, и всегда мечтал, что когда-то она захочет, чтобы я был рядом. Да вот так и не сбылось…

Владимир виновато смотрел на Гладышева.

– Ты уж извини, браток, – похлопал он каратиста по плечу. Я и сам понимал, что версия абсурдная, но что делать – должен был выяснить – служба обязывает, понимаешь?

В ответ Гладышев отошёл и устало растянулся на мате. Больше Серебрякову спрашивать было не о чём.

Мария сидела в тишине и прохладе уютной библиотеки и дрожащими руками листала журнальные статьи и книги о «мрачных легендах» дома на Берсеневской набережной. Глеб, видя, в каком она была состоянии, предоставил ей отпуск, но безделье не спасало девушку от тревоги и переживаний. И пока Любовь была на работе, Мария не находила себе места. Поэтому Маша продолжила изучать библиотечные архивы. То, что с ней происходило, казалось ей сатанинскими сетями или божьим наказанием, в общем, чем-то мистическим, и поэтому она пыталась докопаться до правды. Возможно, сам этот зловещий Дом с привидениями или его таинственные жильцы и желали ей смерти?

Одной из поразивших Марию легенд была история о безумном мудреце, юристе Борисе Бранденбургском.

По Берсеневской набережной шёл странный человек. Весной, в апреле, когда ещё люди кутались в тёплые вещи и куртки, он шёл без рубашки, в одних брюках. При этом он чуть ли не в пояс кланялся всем прохожим и мило улыбался. Затем вдруг стал вальсировать и припевать какую-то бессмысленную песенку. Через несколько минут вокруг странного человека уже собралась толпа зевак.

Шёл 1934 год – время, когда могли посадить за десятиминутное опоздание на работу. А тут мужчина работоспособного возраста танцует полуголый на улице да песенки распевает. Над ним смеялись и тыкали в него пальцами, а мужчина только благодарил да в пояс кланялся. И кто-то из толпы уже бежал со всех ног домой и, злорадно ухмыляясь, накручивал телефонный диск, вызывая милицию. Уводили безумца в участок под белы руки, а он всё читал вслух какие-то стихи.

Устанавливать личность странного человека долго не пришлось. Какая-то бабуля из зевак вдруг всплеснула руками и стала нашёптывать на ухо милиционеру:

– Ох ты ж господи, да это ж юрист наш из дома на Берсеневке! Его ж у нас все знают, такой человек положительный да чинный! Борисом Бранденбургским зовут, в местной прокуратуре он работает. Ох, господи, горюшко-то какое! Что ж это с ним приключилось-то? Может удар какой?! Куда ж вы его забираете? Ему не в милицию, а в больницу верно надо! А у него ж жена да детушки малые!

Бабуля всё причитала, а Бранденбургского тем временем отвели в местное отделение милиции.

Результаты допроса оказались неутешительными. Юрист не помнил ни своего имени, ни где живёт, и не мог связно объяснить тот факт, что оказался на улице в непристойном виде вместо того, чтобы спокойно пойти на работу.

Жена Бориса всплеснула руками и начала водить мужа по докторам. Но через короткое время история повторилась. Брандербургский не пришёл на работу, а вместо этого ходил по набережной и приставал к прохожим со странными вопросами, вроде «а что будет, если обнять врага?» или «может ли измениться порядок вещей, и Солнце начнёт вращаться вокруг Земли, а не Земля вокруг Солнца?».