проблемы, Союз учредил ежегодное «Сиротское воскресенье» («Orphan’s Sunday»), во время которого на службах привлекают особое внимание к этой теме.

Большинство христиан считают, что ребенку лучше расти в атмосфере любви, а ее легче достичь в родительском доме, а не в учреждении, независимо от того, насколько хорошо там все организовано. И потому многие христиане рассматривают возможность взять приемного ребенка. Существуют христианские организации, которые поощряют такую практику – например американская «Christian Adoption Services» («Христианская служба усыновления»). Таким образом, усыновление может преследовать двойную цель: помощь матери, которая не может или не хочет растить свое дитя, и помощь бездетной паре, которая получает возможность воспитывать ребенка. Впрочем, некоторые женщины не столь хотят иметь ребенка, сколько жаждут пройти весь естественный биологический процесс – зачатие, беременность и роды. В Библии бездетность («бесплодие») описывается как достойное сожаления. Многие женщины, игравшие в Библии ключевую роль, страдали бесплодием, которое было чудесным образом исцелено. Сарра, Ревекка, Рахиль, безымянная мать Самсона, а также Анна, мать пророка Самуила, забеременели после того, как Бог исцелил их (Быт. 11:30; Быт. 25:21; Быт. 29:31; Суд. 13:3; 1 Цар. 1:1–20). Эти истории характерны не только для еврейского Писания: апостол Павел упоминает о Сарре (Гал. 4:27), а также о Елизавете, матери Иоанна Крестителя, которая была бесплодна, пока Ангел не посетил ее мужа Захарию (Лк. 1:5–17).

Некоторые консервативные христиане считают, что древнее библейское решение этой проблемы – молитва – все еще имеет силу. Я встречал пары, которые утверждают, что были бездетны до тех пор, пока не стали молиться об исцелении, и в результате женщины беременели. Другие последователи христианства считают такой выход из положения слишком простым, указывая на то, что молитвы далеко не всем даровали чудесное исцеление. Более того, те, с кем в ответ на молитвы случилось чудо, могут возгордиться, а бездетные начнут думать, будто у них не только физические, сексуальные или психологические проблемы, но неполноценна и их духовная жизнь. Независимо от того, просят ли христианские пары духовной помощи или нет, лишь немногие отказываются от лекарств и лечения в больницах. Церковь одобряет научные исследования проблемы бесплодия и не препятствует парам обращаться к врачам для решения вопросов, связанных с импотенцией, снижением активных сперматозоидов или проблемами в психологической и сексуальной сферах. Достижения науки затронули множество самых разнообразных сфер, поставив христиан перед лицом многих важных вопросов, в том числе и этических, и вызвав яростные споры – среди проблем, обсуждаемых в первую очередь, теперь присутствуют искусственное оплодотворение, ЭКО, донорство спермы или яйцеклеток и суррогатное материнство.

Католическая Церковь придерживается традиционных взглядов на подобные способы избавления от бесплодия и основывает свою позицию на трех фундаментальных принципах. Во-первых, ребенок – это дар Божий и не существует «природного права» иметь детей, а значит, с бесплодием можно просто смириться. Жизнь исходит от Бога; технологиям не следует доминировать в данной области. Во-вторых, жизнь должна зарождаться в результате творческого акта между мужем и женой без привлечения третьих лиц. В-третьих, ребенок имеет право родиться от состоящих в браке родителей, а также знать своих биологических маму и папу.

Эти принципы делают «искусственные» методы репродукции недопустимыми. Донорство спермы или яйцеклеток предполагает участие третьей стороны, в результате эмбрион генетически не связан с одним из родителей. То же самое относится к искусственному оплодотворению донором. Часто применение подобных методов приводит к тому, что ребенок остается в неведении относительно идентичности одного из родителей, а его мама и папа «не связаны узами брака». При суррогатном материнстве также используется третье лицо, в связи с чем этот метод считается «глубоко аморальным» (Катехизис Католической Церкви, 2376–2377). Искусственное оплодотворение мужем не так плохо, так как ребенок рождается от природных родителей. Однако данная техника предполагает разделение сексуальной близости и акта зачатия, а значит, неприемлема.

Протестанты относятся к искусственному оплодотворению по-разному. Я не знаю ни одной протестантской деноминации, которая бы официально выступила «против». Они предпочитают оставлять это на совести каждого – конечно, обращение к пастору за советом только приветствуется. Безусловно, это очень спорный вопрос, и в спорах христиане часто выдвигают те же возражения, что и неверующие. Например, медики обычно распределяют эмбрионы по степени вероятности их выживания. Но можно ли так сортировать эмбрион, живое существо? Искусственное оплодотворение предполагает наличие лишних эмбрионов. Что с ними делать? Сохранить, вдруг пара захочет использовать их в будущем? Подарить другой бесплодной паре? Просто уничтожить? Многие христиане считают последнее безнравственным делом, сравнимым с абортом. Методы искусственного оплодотворения приводят к тому, что повышается вероятность появления на свет нескольких детей, в то время как большинство пар хотят лишь одного. А на большую семью требуется намного больше затрат – и в плане заботы, и в плане денег.

Когда мы таким образом отделяем биологию от отношений, то можем встать на «скользкий путь». Как далеко может зайти человек, законно использующий искусственные методы человеческой репродукции? Что делать одиноким женщинам, которые хотят детей? Что делать в такой ситуации лесбийской паре? А как насчет возможности выбрать пол ребенка – ведь теперь это уже реально? Следует ли прерывать беременность, если эмбрион травмирован? И не является ли «дитя-конструкт» скорее товаром, нежели личностью, которую необходимо уважать? И вообще, рождаются ли дети только ради прихоти родителей – или чтобы их ценили такими, какие они есть? У нас нет ответов, но главные направления нынешних споров мы обозначили.

Альтернатива браку: сан, монастырь, одиночество

В отличие от иудаизма и ислама, чьи провозвестники, Авраам, Моисей и Мухаммад, имели жен и детей, Иисус, по всей вероятности, женат не был, а Павел – точно не был. Более того, Павел как-то без особого восторга отзывался о браке – например, в таких строках:

Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться.

1 Кор. 7:8–9

Когда в Библии упоминается «брак Агнца» (то есть Иисуса, Агнца Божия: см: Ин. 1:29; Откр. 19:7), Иоанн Богослов рисует сюрреалистическую картину невесты в образе святого города Иерусалима, которая спускается к Богу в небесном великолепии (Откр. 21:9–11). Мистическое единство Христа и Церкви находит свое выражение в традиционном обращении к Церкви в женском роде – «она». В этом смысле все христиане, будучи частью Церкви, сочетаются браком с Христом. Некоторые христианские мистики – к примеру, Бернард Клервоский (1090–1153) и Хуан де ла Крус (1542–1591) – выражали свое представление об этой связи в образах, граничивших с эротизмом, что позже отразилось в некоторых христианских