– В некоторой мере, сэр… Мы получили из колоний не только несметные богатства, но и опиум, к примеру. О том, как человек может потерять свою силу воли и жажду жизни, я знаю на примере одного из членов моей семьи. А эти качества для англичанина ключевые. В то время, пока мы покоряли Индию и другие колонии, русские постоянно воевали. Они отстаивали свои земли, завоевывали новые, сталкиваясь с противником на западе и юге. Они умеют обращать в свою веру и делают это настолько незаметно, что иной раз я задумывался, а справедливо ли наши предки долгое время относили их к варварам. Заметьте, сэр… Им удается относительно бескровно справиться со всеми возмущениями, возникающими на окраинах.

– Польша? – премьер заинтересованно взглянул на собеседника.

– Да, к примеру. А после их последней войны с турками, русские получили невиданную поддержку среди славян на Балканах. Их считают освободителями, не иначе! Я в некоторой степени удивлен, что удалось подписать Берлинский трактат. Конечно, мы в свое время, пользуясь скромными возможностями нашей агентуры, донесли до российской дипломатии факт закулисной поддержки турецкого султана. Скорее всего, русский царь здраво взвесил свои возможности в части военного противостояния английскому флоту, и пока что согласился на уступки, но это временно…

– Вы еще не упомянули Кавказ… Из услышанного мне представляется, что у вас должны быть некие предложения, не изложенные в докладе, я не ошибаюсь в истинных целях вашего визита? Ведь не пришли же вы, лорд, за моим отзывом о прочитанном? – Дизраэли слыл человеком с чрезвычайно развитой интуицией и нестандартным мышлением. Его собеседникам порой могло показаться, что он нелогичен и перескакивает с темы на тему, но граф , будучи еще и достойным литератором, всего лишь, собирал кусочки мозаики, которые в определенный момент выстраивались в его уме в общую картину.

– Бумага не все стерпит, сэр. Вы правы. За последние годы я укрепился в мысли, что Британская Корона обречена на вечное соперничество с русскими. Столица «мастерской мира» находится в Лондоне. И было бы наивно полагать, что в Петербурге – столица подмастерьев.

– Ммм-да… – негромко согласился с лордом премьер, – вы заметили, что многие из ваших источников имеют Британский паспорт. Значит ли это, что существуют информаторы из числа русских?

– Есть такой источник. При дворе. Самое интересное, что он даже не догадывается о своей роли. Мы получаем сведения через наших концессионеров в ходе обмена мнениями о коммерческих перспективах различных проектов. Источник доверяет нашим людям, он лоббирует их интересы и заинтересован материально, ответил лорд и после краткого раздумья продолжил мысль. – Конечно, мне не хотелось бы в один прекрасный момент открыть для себя истину, что русские достигли нашего уровня и готовы соперничать с нами на равных. Этот процесс должен находиться под нашим контролем.

Дизраэли встал, обошел обитый голубым шелком диван и, опершись на его резную лакированную спинку, принял привычную для него позу. Стоя граф ощущал некоторое превосходство над собеседником, даже в том случае, если предмета для дискуссии не существовало.

– Как вы понимаете, лорд, мне тоже этого хочется наименее всего. Я просил бы вас быть более предметным в своих рассуждениях. Через десять минут мне нужно отбыть в аббатство.

– Попытаюсь, однако, не упустить главного, – без тени смущения парировал Клиффорд. – Итак… все наши попытки локально влиять на прогресс инженерной мысли в России обречены на неуспех. В этой гонке победителей не будет. Мы придумаем более мощный паровой движитель, русские его усовершенствуют, мы будем биться за рудные месторождения в Азии, русские доберутся до своих, на юге и Урале. Нужно полностью изменить тактику этого противостояния.

– Как вы это видите? – спросил Дизраэли, обратив внимание на откровенно каменное выражение лица обычно эмоционального Первого лорда Адмиралтейства. Сэр Уильям Генри Смит явно чувствовал себя не в своей тарелке в то время, когда в диалоге солировал Клиффорд.

– Только хаос и всякого рода возмущения масс смогут остановить прогресс в России. Они там уже спонтанно происходят. Мы должны возглавить смуту, при этом я гарантирую, что сами смутьяны не будут иметь представления, откуда деньги. В идеале – нужно обезглавить Россию. Хоть на время.

Дизраэли отреагировал молниеносно:

– На трон взойдет следующий. Корона имеет интересное свойство – она не терпит неопределенности. Законами, заговорами, кровью, так или иначе, она найдет своего хозяина. И не важно, какой страны эта корона.

– Простите мне мою дерзость, достопочтенный сэр, но это важно… Её Величество, королева Виктория с Божьей помощью правит больше сорока лет, но значит ли это, что она действительно правит? Англичане с помощью Парламента приведут к власти нового премьер-министра, если нынешний не отличится дальновидностью или победами. Что могут русские? Ничего. Вы правы – на место старого царя придет новый. Считается, что без царя русские не в состоянии головы поднять. Ими должен кто-то править, кто-то должен разрешать все их конфликты и противоречия. Но это всего лишь, заблуждение. Так вот, моя мысль состоит в следующем: действительно, сегодня лишить Россию головы, этого не достаточно. Александр Второй задумал созвать представительский орган, который отображал бы мнение всех слоев общества. Нам достоверно известно, что он настроен учитывать это мнение. Это значит, что если мы не поторопимся, то нам придется иметь дело не с одним человеком, обличенным властью, а с целым собранием. Я не могу гарантировать, что нам удастся повлиять на его решения, а если и будет такая возможность, то это будет стоить баснословных денег. Кроме того, существует риск, что этот представительский орган получит со временем достаточные полномочия для того, чтобы нивелировать ошибки монарха. И во внешней политике, и во внутренней. До сих пор Россия двигалась вперед рывками. Она полностью зависела от того, что на уме у царя, какие у него цели и как он видит их реализацию. Если они создадут свой парламент, то все может пойти иначе. Быстрее и качественно лучше.

Дизраэли оторвал руки от дивана и попытался совладать с собой. Слова, сказанные лордом Клиффордом, прозвучали, словно пуля просвистела возле уха. Неслыханная дерзость, действительно… Но не так ли уж он не прав? Королева? Да. Символ и традиция. Но в чьих руках сила? Кто в действительности управляет флотом и войсками? Кто издает законы? Собравшись с мыслями, премьер выдвинул свой аргумент:

– Её величество, Александрина Виктория, королева Соединенного королевства и Ирландии при рождении первую часть своего имени получила в честь российского императора Александра первого, её крестного отца…

– Тут же возражу, достопочтенный сэр… – Клиффорд вошел в раж и теперь отстаивал свои позиции, словно русские на Малаховом кургане в первую турецкую кампанию. – На сердце Её величества Александрины Виктории остался шрам от Александра Второго, его племянника. Пусть он тогда был только лишь наследником своего царственного отца, но все же… Он глубоко ранил романтические чувства Её величества, не отказавшись от русского престола. Вы думаете, она об этом забыла?