— Бо-же, — негромко вырывается у меня с судорогой, охватившей все тело.

— Так меня ещё не называли, — шепчет мне на ухо Руслан, растирая мою влагу со своих пальцев по бедрам. — Хочу тебя, мелкая, прямо сейчас.

Он берет мою руку и кладет на внушительный горб в своих штанах.

— Уйдем отсюда? Запремся в номере и осуществим все мои грязные фантазии, а? — дьявол, искуситель.

Поглаживаю пальчиками его эрекцию, остро желая того, что он только что предложил. Мой взгляд затуманен после запретного удовольствия, которое я только что испытала, как впрочем, и мозг, который сейчас бодро скандирует только одно: да, да, да! Я тянусь к блокноту, сваленному мне под ноги в процессе наших игрищ, и готова слинять отсюда под неодобрительные взгляды сиюминутно.

— Куда-то собираетесь? — раздается низкий мужской голос, и на стул рядом с Русланом присаживается вчерашний знакомый. — Как не красиво, конференция только началась. — Он расстегивает пуговицу на своем дорогом пиджаке и насмешливо смотрит в наши растерянные лица.

— Какого черта ты вообще здесь делаешь? Решил сменить профессию? — делает выпад Руслан, прикрывая блокнотом свидетельство нашего недавнего разврата.

— Всего лишь расширить имеющийся отдел маркетинга. Вот и выбрался послушать профессионалов в этой области. Ну, и немного расслабиться на свежем воздухе, — двусмысленно говорит Александр, стреляя в меня взглядом.

— Иди расслабляйся в другом месте, — шипит Че. — Здесь тебе ничего не светит.

— Я думал, что сегодня моя очередь. Или ты теперь вне игры? — загадочно произносит брюнет.

— Никаких игр. Вали отсюда, и чтобы я больше не видел тебя возле моей девушки, понял?

— Даже так? — брови нового знакомого ползут вверх, образовывая пару складок на лбу. — Что ж, если вам наскучит общество друг друга, я всегда готов присоединиться.

Александр встает с места и уверенной походкой направляется к пустому месту в трех рядах от нашего. Не теряя времени, он тут же закидывает руку на стул девушки, сидящей рядом, и заводит с ней разговор. Не проходит и пары секунд, как она игриво смеется над тем, что он ей сказал.

Я ошарашено смотрю на затылок мужчины и пытаюсь переварить то, что только что услышала. Присоединится. Игры. Расслабиться. Пазл не складывается, и мне это не нравится. С недоумением смотрю на Руслана, негласно задавая вопрос, что это было вообще?

— Не обращай на него внимания, — отмахивается Рус. Но как бы беззаботно не звучал его голос, я вижу напряженные плечи и задумчивый взгляд. И больше об уходе с конференции мы не говорим. Руслан погружается в свои мысли, откинувшись на кресле и не сводя взгляд с выступающего, и я честно пытаюсь последовать его примеру, но миллион мыслей не дают сосредоточиться.

Кофе-брейк наступает как раз вовремя, потому что кажется, немыслимые теории, построенные моим живым воображением, уже перешли грань адекватности. Мы с Русланом, не произнесшим за последние пару часов и слова, так же молча встаем и отправляемся за толпой, несущей нас к кофе-машинам и столу с закусками. От радости, что я сейчас брошу в себя что-нибудь съедобное, мой желудок призывно урчит. Организм желает забиться углеводами и теплым сладким чаем, но последнего на столе не оказывается. Чудесно. Я раздраженно откусываю рогалик и ищу хотя бы бутылку с негазированной водой, чтобы не есть всухомятку. Неужели все в этом мире обязаны любить кофе?

Раздражение только усиливается, когда я оборачиваюсь и не обнаруживаю рядом с собой чертова Че. Да что вообще происходит?! Гневно жую мягкую слойку, попутно хватая со стола аппетитный мини-сэндвич, к которому освободилась дорога, когда все кофеманы обзавелись заветными стаканчиками. Стою, вооруженная булками в каждой руке, и смотрю в окно, пытаясь не анализировать происходящее. На улице светит яркое солнце, игриво освещая мокрую подъездную дорожку, и пока еще голые деревья, нещадно гнущиеся этой ночью от сильного ветра. Но они выстояли, и теперь солнце их вознаграждает за силу.

Я ощущаю его присутствие еще до того, как мне в макушку упирается теплое дыхание, а перед лицом появляется чашка с дымящейся жидкостью янтарного цвета. Улыбка сама собой расползается на лице.

— Как ты понял? — не могу сдержать своего восхищения.

— Просто все эти месяцы я следил за каждым твоим шагом, — притворно-устрашающе говорит он. — И твое лицо, когда ты поняла, что здесь нет чая… Не надо быть Нострадамусом.

— Я в восхищении, — говорю поверх чашки, смотря на него сквозь ароматный дым.

— От моей наблюдательности или навыков петтинга? — Рус дотрагивается кончиками пальцев до моей щеки, и я чувствую свой запах на нем. Потухшее пламя вновь разгорается под воздействием его пристального взгляда и эротичной полу-улыбки. Сердце снова сбивает ровный пульс. — Мое предложение все еще в силе, — хрипло шепчет он, не сводя черных глаз с моих.

Я киваю, смущенно улыбаясь, отставляю стакан с чаем на столик позади и вкладываю свою ладонь в предложенную Русланом руку.

Мы не стараемся уйти украдкой. Наши шаги быстрые и размашистые, выдающие нетерпение. Но как только мы заходим в номер, все меняется.

Я путник, бредущий по пустыне долгие годы, и, наконец, нашедший оазис со спасительной водой. Я пью ее: сначала жадными глотками, мечтая насытиться, а затем неспешно, желая насладиться.

Не прошло и двенадцати часов с тех пор, как я прикоснулся к ней впервые за восемь лет, но необходимость быть с ней, быть в ней, перекрывает все другие потребности. Чертов Маслоу знал, о чем говорил, строя свою пирамиду*. Еда, сон, безопасность, все уходит на второй план, когда ты не можешь перекрыть физическую потребность в маленьком зеленоглазом существе.

Когда дверь ее номера закрывается за нами с тихим щелчком, наступает оглушительная чистота момента. Мы стоим напротив друг друга, смотря глаза в глаза, касаясь без прикосновений, говоря без слов. Воздух наэлектризован нашим желанием, эмоциями, бьющими через край, фантазиями, которые мы пока не осуществили. Нас разделяет всего один шаг. Ничто по сравнению с годами боли и ненависти, но кажется, этот шаг важнее всего, что было с нами за прошедшие годы. Этот шаг означает, что все позади, что мы оба простили, забыли, готовы идти дальше. Сделать этот шаг среди бела дня, не под воздействием гормонов, либидо или адреналина очень сложно. Сложнее всего, что я когда-либо делал.

Ее взгляд безмолвно спрашивает: ты решишься? Ты готов признать, что все, что было с нами за последние сутки серьезно? Готов подтвердить все слова, брошенные в пылу страсти и приступа нежности? Подтвердить обещание, данное восемь лет назад и часами ранее? Готов пойти дальше?

И я готов. Наша энергия смешивается, когда я делаю этот шаг. Я чувствую ее кожу, не касаясь, вижу, как мурашки покрыли ее предплечья, как легкая дрожь проходит сквозь нее. Мелкая стоит не шелохнувшись, ждет, выжидает. Мое сердце переполнено нежностью, которую я не в силах выразить. Я забыл, как это. Столько лет было лишь желание и удовлетворение собственных потребностей. Столько лет я хотел лишь наказать ее за все придуманные мной грехи, и в своей голове миллионы раз это делал. Но как быть сейчас? Когда в моих руках не только ее тело, но и сердце, трепещущее, чистое, доверчивое. Осталось ли все это во мне?