— М-м-м, — мычит Пауль.

— В каком смысле «м-м-м»? Тебе что, хочется с этим… челом куда-то ехать?

Пауль пожимает плечами.

— Не знаю. А ты совсем-совсем не хочешь?

— Нет.

— А я с отцом куда угодно бы поехал. Если бы мог. Тут же поехал бы, и на всё остальное плевать… Мне его не хватает.

— Это другое.

— Почему?

— Потому что он от тебя не уходил, из дома не выкидывал и детей с другими не заводил!

— Его здесь нет, — Пауль смотрит на меня, пожимает плечами. — Понимаешь? Вообще нет. Я одно знаю: он мой отец, и он не хотел, чтобы всё так вышло. Но получилось вот так вот.

Я беру его руку, он помогает мне встать.

— Всё окей?

Делаю пару шагов. Приседаю. Подпрыгиваю. Всё окей.

Ночью встаю, беру рюкзак, отправляюсь в путь. Прямо в пижаме шлёпаю по улицам босиком, рядом веду велик. Прохладная ночь, тёплый асфальт. Останавливаюсь, смотрю на ветки, которые шевелит ветер, на их тени, танцующие на тротуаре здесь, прямо передо мной. Это для меня? В смысле, в 150 миллионах километров, как сумасшедшее, горит Солнце, освещает Луну, та отражает свет в мою ночь, направляет его через 380 тысяч километров пустоты на верхушку дерева тремя метрами выше меня, чтобы оно смогло бросить мне под ноги свой теневой спектакль. Межгалактическая мировая премьера. Поставленная Солнцем, Луной и тополем на перекрёстке.

И если бы не было меня, кто бы это увидел? Наверно, я нужна здесь и сейчас — как зритель. Ведь кто-то должен видеть такие вещи, правда? Если никто их не видит, никто о них и не вспомнит, а если никто не вспомнит — так были ли они на самом деле?

Завтра я всё расскажу маме. Скажу ей, что письма у меня, что у Того Человека теперь новая семья. И что фламинго беременна. Скажу, что я обустроилась на чердаке и летом мы с Паулем будем наблюдать за событиями из первого ряда. Скажу ей, что Тот Человек совершенно уверен, а фламинго — нет. Я всё скажу, у нас нет больше времени в прятки играть.

Ну, а сейчас моя задача — провести ночную акцию в Мауляндии. Я купила кисть и краску тёмно-красного цвета — как раз то, что нужно для моего плана. Снимаю крышку с банки, обмакиваю кисточку в красное. Слышно, как кричит сова.

Над головой — тише тихого шелест крыльев летучей мыши. На голой белой стене, прямо над бешеным огурцом, вывожу кисточкой длинное сопливое стихотворение, которое Тот Человек написал маме десять лет назад. Я так часто над ним потешалась, что даже наизусть выучила. Если он его прочтёт, то, может быть, узнает и вспомнит. Устыдится. Очнётся. Одумается. Не будет так уж уверен. Но, скорее всего, ничего не произойдёт, от Того Человека можно ждать чего угодно — и ничего.

Финн-Оле Хайнрих родился в 1982 году. Ходил в школу в маленьком городке Куксхафен на берегу Северного моря, а сейчас живёт вместе со своими близкими и любимыми людьми в городе Гамбурге. В университете Финн изучал, как делают фильмы, а по профессии он — придумщик историй. Он много ездит по Германии, показывает людям свои фильмы и читает отрывки из своих книг. www.finnoleheinrich.de

Раун Флигенринг родилась в 1987 году в Норвегии, в городе Осло, а выросла в Исландии. Там все зовут друг дружку только по именам. Даже в телефонной книге номер ищут не по фамилии, а по имени, поэтому важно произносить это имя правильно, с раскатистым р-р-р. Раун рисует для детей и взрослых, для книг и журналов, делает открытки и постеры, разрисовывает целые стены и даже Интернет: www.ranflygenring.com.