Коновалов кивнул и сел рядом. Мужчина достал телефон. Три черных смерча шли на город с моря. Шквалистый ветер сгибал кроны деревьев до земли. Те, что поменьше, выкорчевывал с корнем, большим выламывал ветки и швырял их в бегущих к домам людей.

Море выворачивало городу руки, лепило пощечины, тискало его плоть, оставляя кровоподтеки и синяки, раздвигало его ноги, насиловало, наслаждаясь криками боли и ужаса, издаваемыми им.

– Это еще цветочки… Дальше такое началось! Правда, стемнело резко, так что не снять было. По телику сказали, двухсот километров в час ветер достигал. Мой «ренджровер» не достигает, а тут ветер, прикинь. А у меня движок четыре и восемь. Хорошо, дома его оставил… Иначе не было бы уже у меня никакого «ренджровера»… – прокомментировал помощник и кивнул направо. Там, передавленное поперек упавшим телеграфным столбом, стояло белое такси с оранжевой полосой по борту. Рядом с водительским сиденьем блестела черная лужица, покрытая пыльной коркой.

– Сергеич… – испуганно прошептал Коновалов. Он только сейчас понял, что так и не удосужился выяснить, что случилось с таксистом. В самом деле, что заставило всегда пунктуального Сергеича бросить его, Юрия, на диком пляже в шестидесяти километрах от города?

– Очень приятно! Игорь Николаевич! – новый знакомый сунул Коновалову грязную ладонь. – Таксиста минут десять назад увезли. Не жилец, точно тебе говорю… Это я «скорую» вызвал, когда его нашел. Мне вообще в последнее время везет на таксистов. Смотри, на прошлой неделе чего снял…

Игорь Николаевич порылся в телефоне и снова протянул его Юрию. Сначала в кадре мельтешила дорожная пыль, потом камера резко взлетела вверх. Показалась полоска моря, сбитые дорожные заграждения и далеко внизу задний бампер и вращающиеся колеса какой-то машины.

– Вы это когда сняли?

– Дней пять назад. На ютубе уже семьсот просмотров! – похвастался мужчина.

– А машина какая была?

– «Логан», кажется. Таксиста на серпантине подрезали. Эти местные гоняют по горам как оглашенные.

Камера навела резкость, и Коновалов смог разглядеть знакомый номер под серебряным ромбовидным шилдиком.

– И прикинь, таксист еще жив был, когда его увозили. Я «скорую» дождался, все заснял. Хочешь, покажу?

Коновалов помотал головой.

– Ну ладно, на ютуб выложу, там посмотришь… Я давно бы выложил, да связь отрубило. Прикинь, ни вайфая, ни четыре джи – как в прошлом веке. Хоть на телеграф иди… Надо бы жене сообщить, что я живой. Прикинь, по ящику говорили – двенадцать человек погибших, более тридцати пропали без вести. Куда они могли пропасть? В море их, что ли, смыло?

Коновалов побледнел и снова почувствовал, как невидимая рука сжимает его желудок. Он, не говоря ни слова, вскочил и побежал в сторону пляжа.

– Эй, Сергеич! Погоди, я тебе название своего канала на ютубе напишу. Эй, ты куда? – донесся ему вслед крик Игоря Николаича.

Коновалов несся по поруганному городу, который с тихим стоном приходил в себя. Из окон выглядывали перепуганные люди, кто-то осторожно выходил из дверей домов и озирался в ужасе. Какие-то подростки шуровали в продуктовом магазинчике за выбитой не то ураганом, не то ими самими стеклянной дверью. Набивали карманы жевательной резинкой и конфетами. Их можно было остановить. И Коновалов, пожалуй, так бы и сделал, если бы сам мог остановиться. Но он не мог.

На пляже апокалипсис предстал перед ним во всей красе. Линия прибоя была сплошь усыпана огромными черными камнями. Их острые края торчали вверх, как чешуя спящего дракона. Между камнями смердели гниющие водоросли. Вонь стояла такая, что те, кто был в это утро на набережной, торопились зажать носы. Променад был завален ветками, обломками пестрых рекламных щитов, разбитой мебели. На высоком платане висел пластиковый шезлонг, а рядом с ним надувной круг с безжизненно повисшей радужной головой единорога.

До того места, где должен был стоять ресторан «Счастливая щука», он добежал через пять минут, но никакой «Щуки» там не было. Вместо нее высилась груда металла и стекла, засыпавшая волнорез. Что-то мигало под листом гипсокартона, лежавшем на искореженном холодильнике. Коновалов нагнулся и увидел отбитую щучью голову. Чудом уцелевший синий неоновый глаз подмигивал Юрию.

На самой верхушке руин торчал неведомо откуда взявшийся там катамаран. На борту катамарана синели цифры один, четыре, ноль. Коновалов замер, согнулся пополам, и его снова вырвало прямо на мостовую.

2019

Ждать чудес было глупо. Коновалов это прекрасно понимал, но бежал в марину. Обожженный желчью пищевод саднил, во рту стояла омерзительная горечь, легкие пылали, кололо в боку, но он не сбавлял темпа. Ведь могли же они не уйти в море? Могли же вернуться до того, как начался этот кошмар?

Он знал, что найдет там: обломки катеров, сломанные мачты, сорванные паруса, лодки, перевернутые просоленным дном вверх, яхты, наскочившие друг на друга в запоздалой попытке спастись. Поэтому картина уничтоженной марины не удивила и не испугала его.

Он метался от причала к причалу, читал черные, красные, синие, золотые буквы и цифры, но «Star Princess» среди них не было. На очередном пирсе сидел, свесив в воду ноги, владелец одного из изувеченных бурей судов. Он, громко матерясь, жаловался кому-то по телефону на нанесенный его яхте урон.

– Связь восстановили? – крикнул ему Коновалов.

– Да уж полчаса как… – ответил мужчина, прикрывая микрофон ладонью.

Коновалов развернулся и снова побежал, на этот раз домой.

Непринятых звонков не было, но батарея была полностью заряжена. Коновалов в который раз набрал сперва номер Джо, потом Фаины – никто не ответил.

Юрий прошел в свою комнату, одним движением выкинул из шкафа на кровать свои вещи, начал быстро паковать их. Проглотив ком одежды, сумка захлопнула клыкастую пасть.

Он закинул ее на плечо и вышел в коридор. Ему хотелось немедленно уйти из этого дома. Подальше от населявших его призраков, от Фаины, заманившей его сюда своим дивным голосом. Бросить в почтовый ящик свои ключи, уйти, не прощаясь, удалить Фаинин номер из телефонной книги. Найти Джо, забрать ее, увезти в Москву, в Варшаву, в Улан-Удэ – куда угодно, лишь бы подальше от этого жадного жестокого моря!

– Эй, Коновалов! – окрикнул его Деревянный Дельфин, забытый в спешке на комоде. – Почему ты не дал утонуть той девчонке в белой кепке? И Фаине? Фаине тоже нужно было дать утонуть. И тому мальчишке в пожаре следовало утонуть. Зачем ты всех их спас, водолаз Коновалов?

– Я – космонавт! – заорал в ответ Юрий и услышал, что его голос, тот, что был до пожара, вернулся. Он был тем же ясным, чистым, высоким, каким прошлой зимой