— Посиди. — Она похлопала меня по ладони. — Работай тут Фил, эта образина и рот открыть не успела бы, но он снова женился и теперь вне игры. Пока ему не нашли замену, на страже порядка один только Грег. Этот частенько ворон ловит, а сегодня еще и смена не самая удачная. С тобой будет безопаснее. И я не шутила на счет выпивки.

Я бы не назвал это просьбой, но что-то во взгляде синих глаз было уговаривающее. Что-то, чему я не смог отказать.

— Можно мне воды?

***

Не решусь утверждать, что у всех барменов есть аура, снимающая печати с потаенных тем, но с Памелой я делюсь почти всем, а с красноволосой решил поделиться толикой, тем самым «почти».

— Она моя сестра. Вернее, она мне как сестра, — поспешно исправился я. — Что-то вроде того. Нечто похожее, как бы, она для меня…

— Мерзость, — скривилась девушка. — Если это была оговорка по Фрейду, то мерзость в квадрате. Хотеть сестру — это сдвиг по фазе, парень. Никогда не называй ее сестрой.

Казалось бы, это должно было меня остановить, но мой язык продолжал выливать накопившееся. Варианта два: либо я слишком долго держал это в себе и теперь просто так «дамбу» не заштопать, либо в принципе проще открываться человеку, обмена именами с которым так и не произошло. Я склонялся к первому варианту, так как даже вероятность последующей осведомленности Памелы меня не особо волновала.

— Ладно, давай назовем ее Милдред.

— Не пойдет, — капризничала барменша.

— Пусть будет Хлоя.

— Она кукла, что ли?

— Этти, — ляпнул я.

— Странное имя, — не предала этому значения девушка.

— Почему?

— Никогда не слышала его прежде. Этти-конфе́тти [45].

Я потер лицо руками и продолжил:

— Как ее не называй, она не выходит у меня из головы. Я тряс перед ней погремушками, когда она только родилась. Учил плавать по-собачьи, когда впервые оказалась в воде. Она моя лучшая подруга, мои сны и фантазии, но мы не можем быть вместе. Это было бы…

— Не к месту? — предложила собеседница.

— Люди не поймут, — кивнул я и отпил еще холодной воды из стакана.

— А должны? Ты с людьми отношения строить собираешься или с этой девушкой? Послушай, мистер «У меня все сложно», если она тебе нравится, а ты нравишься ей, то только вам решать, можете вы быть вместе или нет.

— Ей нравится другой. И она с ним. Вернее, у меня тоже есть девушка, но…

— Так, — остановила меня красноволосая жестом руки, — ты изменяешь своей девушке?

— Нет, ты что! — возмутился я. — Вовсе нет.

— Ментально, и еще как да.

Живот предательски скрутило. Может, она и права. Я говорю с Керой, а в мыслях голос Этти. Целую Керу, но и тут лицо Этти всплывает у меня перед глазами.

— Это нечестно по отношению к ней, — прошептал я самому себе, после чего мою ладонь сжали и синие глаза больше не грозили штормом.

— Так будь честен, — мягче сказала барменша, — с обеими девушками и с собой. За часы нашего знакомства ты показался мне неплохим парнем. Даже совесть в наличии, что лично я приветствую. Поэтому намотал сопли на кулак, разобрался с кавардаком в голове и сделал то же в жизни.

Я улыбнулся синхронно с красноволосой, но не успел сказать и слова, как ее глаза сощурились, и она указала пальцем куда-то за мою спину:

— Но сперва нацелься своим сопливым кулаком вон на того мордастого.

— Понял, — принял «заказ» я, и двинулся в сторону очередного представителя быдла.

Полетт, 5 февраля

Прошло достаточно (по убеждениям Келли) времени, чтобы я могла вновь надеть образ с желтым свитером. Я ждала этого дня как Рождества, а потому с момента облачения не могла перестать улыбаться. Забавно, как яркие вещи порой могут скрасить не только твой внешний вид, но и день.

Грейс Ларсен стала рядом на очереди в кафетерии, окинула меня оценивающим взглядом и скривилась:

— Мерзкий цвет.

— И тебе привет, Кучеряшка, — ухмыльнулся МакКензи, глядя на девушку поверх моей головы.

Он водрузил на наши подносы напитки, взял мне йогурт, а себе — буррито.

— Не-е-ет, — тихо застонала я. — У тебя потом снова будет крутить живот, а мне с тобой носиться.

— Но они просто объедение, — обворожительно гримасничал парень. — Дай мне порадоваться. Когда начнется пост, придется есть одну траву, а ведь я не козел.

— А я тебе не нянька. И у тебя сегодня еще тренировка, не забыл?

— Объедение говоришь? — Грейс сосредоточенно изучала мексиканскую лепешку.

МакКензи нахваливал этот животоворот, заставляя щеки поварихи покрываться румянцем, когда Френк Мейсон приобнял Грейс со спины, утыкаясь носом в ее вишневые кудри.

— Лучше возьми что-то другое, сладкая, — ворковал он ей на ухо, — скрутить тебя могу и я.

Глазом моргнуть не успела, как Френк согнулся вдвое, кряхтя и оберегая руками зону в районе паха.

— Чтобы я была как ты сейчас? — сухо поинтересовалась Грейс, добавляя буррито на свой поднос.

— Без рук, — предупредил МакКензи Френка, когда тот, матерясь себе под нос, вновь вернул взгляд к девушке.

— Что ты о себе возомнила, Ларсен? — огрызнулся парень.

— Так удивляешься наличию у других людей самоуважения? — вмешалась я.

Френк дернулся в мою сторону, но МакКензи безапелляционно перекрыл мне вид.

— Остынь, Мейсон.

— Ага, — закатил глаза он, — пропусти меня к Ларсен.

Обернувшись, я поняла, что и Грейс выглядывает из-за спины МакКензи. Она оставила поднос на металлических перилах, сложила пальцы обеих рук так, чтобы предоставить взору Френка средние, и с ядом в голосе выплюнула:

— Катись в ад, убл…

Как-то раз за подобные выражения в отчем доме родители перекрыли мне доступ к компьютеру на двое суток.

— …юдок недоношенный.

— Доиграешься, тварь, — рыкнул этот самый недоношенный.

Всего на секунду по обычно невозмутимому лицу Грейс тенью проскользнула настороженность.

— Полетт, дорогая, — обратился ко мне МакКензи, словно мы были престарелой супружеской парой, — напомни, в каком отделении полиции работает твой отец?

Я злорадно улыбнулась:

— Хотел бы познакомить с ним этого домогающегося? Если мне не изменяет память, приводы у тебя уже были, Мейсон, но этот будет покруче прочих.

— Что? — гаркнул Френк. — Какой, к черту…

«Чертом» я заменила изысканную ненормативную брань, на которую лично мне бы фантазии не хватило.