— Я знал, что в обертке «гениальности» в Пареломе мне хотят всучить гнилой товар. Подмена была настолько фальшива, что мне трудно сходу распознать настоящего гения. Кейт, настоящий гений — это ты. Первый в моей жизни.

— Не надо меня хвалить. Как только я начну считать себя гениальной, немедленно облажаюсь.

Каменный мешок

Когда худой чернокожий мужчина из Парелома наконец отпустил Ину Грирсон домой, ее шатало от усталости. Но прежде чем лечь спать, Ине не терпелось узнать единственную вещь, которую Фримен так и не объяснил: почему для них свет клином сошелся на Сэнди Локке?

Ина не входила в число самых ушлых экспертов по рысканию в сети, и все же должность начальницы отдела кадров временного персонала давала доступ к личным делам сотрудников «ЗК». Дрожащими пальцами она ввела код с маркером 4GH.

Пустой экран.

Она перепробовала все способы получения доступа к данным, в том числе находящиеся на волоске от запретных — компания не столько нарушала, сколько ловко обходила правила, установленные Бюро обработки данных, на что те обычно закрывали глаза.

Все усилия давали тот же результат — пустой экран.

Сначала Ина покусывала ногти, потом начала их грызть и, наконец, засунула пальцы в рот, чтобы не взвыть от смеси ужаса и изнеможения.

Если все ее потуги ни к чему не привели, то вывод мог быть только один. Сеть данных сообщала, что Сэнди Локк стерт и его больше нет среди людей.

Ина Грирсон плакала, пока не заснула, чего не случалось с ней с семнадцатилетнего возраста, когда ее впервые обманул мужчина.

Жилетка, в которую плачется весь мир

Решили ехать в Обрыв; правда, никаких обрывов там не было. Город был разбит на плоской равнине, тянущейся на много миль в любой конец, на мягкой, но устойчивой заиленной почве, оставшейся от давно пересохшей, за исключением нескольких ручьев, реки. Хотя с трех сторон от города маячили холмы с пологими склонами, разбудить их от многовековой дремоты могло лишь землетрясение такой силы, что оторвало бы от материка всю Калифорнию.

Пара отправилась в Обрыв со станции в Эфемерии на курсирующем без расписания электрическом рельсовом автобусе. Немудрено, что этот вид транспорта не придерживался четкого графика. Как сообщил водитель, дородный улыбчивый мужчина в шортах, черных очках и сандалиях, местные правила требовали на всех перекрестках уступать дорогу пешеходам, велосипедистам и конникам, а также домашнему скоту и сельскохозяйственной технике. Кроме того, делая кольцо вокруг Обрыва, автобус впускал и выпускал пассажиров в любом месте. Пользуясь возможностью, местные жители садились и слезали каждую пару сотен метров. Все они разглядывали незнакомцев с бесцеремонным любопытством.

Сэнди и Кейт становилось не по себе от этих взглядов. Оба не учли одну особенность путешествия по зонам платных лишенцев — свою привычку ко всякого рода удобствам, позволявшую ездить и вести штепсельный образ жизни практически без багажа. Любой современный отель имел наготове ультразвуковые очистители, способные за пять минут удалить пыль и грязь с самых больших предметов одежды, а когда она от периодической жесткой чистки начинала ветшать, эстафету принимали другие машины, начисляющие кредит за вторсырье, растаскивающие ткань на отдельные волокна, сохраняющие их для дальнейшего использования и выдающие новый предмет одежды такого же размера, но другого цвета или фасона, снимая средства со счета клиента за дополнительные материалы и работу. Ничего подобного в Божьей Каре не существовало.

Кейт захватила из дома туалетные принадлежности, в том числе старомодный бритвенный прибор со сменными головками, забытый одним из бывших бойфрендов, однако оба не подумали захватить смену одежды. Как следствие, они теперь выглядели и чувствовали себя грязными. Из-за этого чужие взгляды заставляли их нервно ерзать на месте.

Могло быть и хуже. В других местах при виде странников, похоже, спавших в своей одежде и не имеющих при себе почти никакого багажа, люди посчитали бы своим долгом начать недружелюбные расспросы. Да, размеры стандартного багажа уменьшились, и набор того, что пассажиры считали первой необходимостью, давным-давно сократился и умещался для лиц обоего пола, следующих куда-либо помимо привычных пунктов назначения, в одной объемистой сумке. Но у них и того не было.

Тем не менее до самого окончания поездки ни один человек, включая водителя, не сказал паре ни одного слова кроме приветствия.

Немного придя в себя, Кейт и Сэнди начали обращать внимание на поражающие воображение окрестности. Плодородная аллювиальная почва использовалась по-умному, вода поступала по ирригационным каналам, куда ее подавали насосы, работающие от ветряков. На солнце сверкали сады, кукурузные поля и огородные участки по полгектара с листовыми овощами и корнеплодами. Такие наделы были видны повсюду. Удивительнее всего были дома — почти полностью скрытые от взглядов посторонних. Подобно прячущимся в траве куропаткам, некоторые из них вообще невозможно было заметить, пока не менялся угол зрения, обнажая слишком прямые, чтобы быть природными, очертания или сверкнувшее на солнце черное стекло солнечного коллектора. Какой разительный контраст с типичной современной фермой-фабрикой, состоящей из кое-как натыканных стандартных ангаров и силосных башен, изготовленных заводским способом из бетона и алюминия.

Сэнди прошептал:

— Хотел бы я знать, кто проектировал эти фермы. Они не похожи на развалюхи, склепанные беженцами на скорую руку. Такого рода ландшафтный дизайн не каждый миллионер может себе позволить. Ты что-нибудь подобное раньше видела?

Кейт покачала головой.

— Такого не было даже в Покачто при всей его прелести. Видимо, то, что наспех сколотили беженцы, долго не простояло. Когда их первые постройки развалились, вторую попытку они, очевидно, сделали по уму.

— По уму не то слово. Бесподобно. Не могу поверить, что весь город следует одному эталону. Кстати, мы уже въехали в него?

Кейт вытянула шею из-за плеча водителя. Заметив это, сидевшая напротив женщина средних лет в синем костюме спросила:

— Вы прежде не бывали в Обрыве?

— А? Что? Нет, не бывали.

— То-то я вас не узнала. Насовсем или проездом?

— А разве здесь можно остаться? Я слышала, что у вас ограничивают число жителей.

— Да, есть такое дело. Однако на данный момент недобор составляет двести человек. И вопреки слухам, — женщина сопроводила слова широкой улыбкой, — мы любим, когда приезжают новенькие. Ну, если они ведут себя спокойно. Кстати, меня зовут Полли.

— А меня — Кейт. Это…

Сэнди быстро вставил:

— Александр, или Сэнди! Я тут удивлялся: кто спроектировал эти фермы? Никогда не видел, чтобы здания так прекрасно вписывались