не здорово, что один из проектов, придуманных в Класе, превратился в процветающую общину?

— Пожалуй. Какой шериф станет это отрицать, если преступность практически на нуле?

— Вы серьезно?

— Угу. За всю историю у нас не произошло ни одного убийства, последний раз человек попал в больницу после драки два года назад, а что касается грабежей… Брать чужое у нас как-то не принято. — Горовиц слабо улыбнулся. — Временами этот порок импортируют извне, но я могу поклясться — ворам у нас ничего не светит.

— Погодите, дайте мне самой угадать, — медленно проговорила Кейт. — Не этот ли город тому виной, что Клас тихо ушел со сцены? Значит, умнейшие люди не разъехались по домам, а остались здесь?

Горовиц улыбнулся.

— Голубушка, вы первая, кто об этом догадался сам, без подсказки. Да, Обрыв снял сливки с Класа, а остатки потихоньку скисли. На мой взгляд, это случилось потому, что брать на себя ответственность готовы только настоящие подвижники, воспринимающие свои идеи всерьез. И не боящиеся насмешек. Ведь в то же самое время другие поселения беженцев были отданы на милость жуликам и беспринципным фальшивым пророкам, о которых я только что говорил. Кто бы мог подумать, что безумная смесь Гирарделли, Портмериона, Валенсии, Талиесина и бог знает чего еще выживет, а все остальное пойдет прахом?

— Видимо, мы вам понравились, — неожиданно заявил Сэнди.

— Что? — заморгал Горовиц.

— Я никогда прежде не видел, чтобы маска спадала так быстро. Я имею в виду маску простолюдина-кустаря. Она вам не к лицу, так что невелика потеря. Кем вы еще являетесь помимо строителя и шерифа? С чего вы начинали?

Горовиц опустил краешки рта в неискренней пародии на обиду.

— Виноват, — помедлив, ответил он. — Я, конечно, считаю себя местным жителем, хотя защитил докторскую диссертацию по социальному взаимодействию в Остине, штат Техас, и окончил магистратуру по технологии социального конструирования в Колумбийском университете. О чем обычно не сообщаю гостям, даже самым умным. Особенно самым умным, так как они обычно приезжают сюда с неподобающими целями. Мы не хотим потерять функциональность и не желаем, чтобы нас по косточкам разбирали заезжие орды антропологов-культурологов.

— И долго вы намерены избегать мировой известности?

— Гм. А вы проницательный затырок, да? На честный вопрос честный ответ. Мы считаем, что полвека должно хватить.

— Продержитесь?

Горовиц уныло покачал головой.

— Мы не знаем. Да и кто может сказать?

Дверь распахнулась настежь. Натти Бампо вернулся, по дороге ткнувшись носом в Горовица. За псом вошла высокая, полная достоинства чернокожая женщина в цветастой блузке и брюках в обтяжку под руку с толстым белым мужчиной, одетым в такие же шорты и сандалии, как у водителя рельсового автобуса.

Горовиц представил их: мэр Сузи Деллинджер и Брэд Комптон. В этом году настал их черед исполнять обязанности членов городского совета. Хозяин кабинета кратко, но точно передал содержание разговора с Кейт и Сэнди. Новоприбывшие внимательно его выслушали, после чего Брэд Комптон задал неожиданный вопрос:

— Нат их одобрил?

— Похоже на то, — ответил Горовиц.

— Значит, у нас теперь есть новые жильцы для тома Торгрима. Сузи? — Брэд глянул на мэра.

— Конечно. Почему бы и нет? — Женщина повернулась к Кейт и Сэнди. — Добро пожаловать в Обрыв! Возвращайтесь на площадь, поверните во второй переулок справа, это — Пьяный Проход. Оттуда идите до перекрестка с Ортодромическим Курсом. Дом на левом углу перекрестка ваш, пока вы соизволите здесь жить.

Наступил момент полного остолбенения. Кейт наконец воскликнула:

— Погодите! Не так быстро! Я до конца не уверена, какие планы у Сэнди, но мне надо через несколько дней вернуться в КС. А вы уже без меня решили, что я остаюсь насовсем.

Свое слово вставил и Сэнди:

— Причем все это основано на мнении собаки! Даже если ваш пес мутант, я не понимаю, как можно…

— Мутант? — вмешался Горовиц. — Нет, Нат не мутант. Пожалуй, его прапрадеды подвергались каким-то опытам, но он сам родился и вырос на свободе. Хотя, надо признать, был лучшим в помете.

— Вы хотите сказать, что в Обрыве много таких собак? — удивилась Кейт.

— Теперь уже несколько сотен, — ответила мэр. — Потомки стаи, забредшей в город летом 2003 года. Стая состояла из молодого кобеля, двух фертильных сук с четырьмя щенками каждая и старой бесплодной суки, которая у них была за главную. Старая сука была стерилизована. Доктор Сквибс, наш ветеринар, всегда утверждал, что собаки сбежали из какого-то научно-исследовательского центра и бродили в поисках лучшей доли. Они нашли ее у нас. Собаки прекрасно относятся к детям, чуть ли не разговаривают, и если бы доживали до старости, то были бы нормальными животными. Вот только почему-то не живут дольше шести-семи лет. Несправедливо, а, Нат? — Женщина почесала пса за ухом, тот благодарно постучал толстым хвостом по полу. — Наши друзья над этим работают, и мы пытаемся вывести более долговечную породу.

Наступила еще одна пауза. Наконец Сэнди решительно заявил:

— Хорошо, у вас собаки творят чудеса. Но выделить нам целый дом, даже не спросив, чем мы тут собираемся заниматься…

Брэд Комптон расхохотался и тут же смущенно замолчал.

— Простите Брэда, — сказал Горовиц. — Мне казалось, что мы уже проехали эту станцию. До вас все еще не дошло? Я же говорил, что у нас в сто раз больше удобств, чем в средневековом городе такого же размера. Думаете, к нам просто приезжают, занимают дом и живут в ус не дуя на федеральное пособие для лишенцев? Некоторые пытаются, но им надоедает, они начинают киснуть, разочаровываются и уезжают.

— Нет, я уверен, что у вас найдется для нас всякого рода работа, но я сейчас не об этом. Я хочу знать, на чем, черт возьми, держится ваша община?

Трое обрывчан с улыбкой переглянулись. Мэр Деллинджер спросила:

— Рассказать?

— Конечно. Это часть обязанностей мэра, — ответил Комптон.

— Хорошо. — Сузи повернулась к Кейт и Сэнди. — У нас есть свое дело, не требующее капитала, акционеров и существенных средств производства. Тем не менее мы получаем пожертвования, в пятьдесят раз превышающие совокупную сумму пособий для лишенцев.

— Что-о?

— Вы не ослышались, — спокойно ответила мэр. — Мы предоставляем услугу, которую некоторые люди, очень и очень богатые люди, считают настолько ценной, что дали зарок пожизненно платить нам десятину со своих доходов. Однажды нам завещали имущество на шестьдесят миллионов, и хотя семейка завещавшего из кожи лезла, чтобы его отсудить… Вы, поди, уже догадались, кто мы?

Дрожа, сжав кулаки, с пересохшим языком, Сэнди прохрипел:

— Я не вижу других вариантов. Вы… О боже!.. Вы и есть Ухо доверия?

Перекрестный разговор