— Вы его достигли?

— Да. Я мог бы скакать по этой поляне резвым юношей, но мне больше по душе мой сегодняшний облик. К тому же вряд ли ты стал бы выслушивать нравоучения от прыщавого юнца, не так ли?

— Наверное, — согласился я, понимая, что Виго, как всегда, прав. — Выходит, вы будете жить вечно?

— В этом мире нет ничего вечного. Кроме того, наказание вечной жизнью на этой земле — самое ужасное из всех возможных наказаний. Это про­клятие, которого не заслуживают даже самые ве­ликие грешники. Колдун может покинуть этот мир в любой момент, и в этом вся прелесть. Жизнь на этой земле — всего лишь этап в развитии твоей личности, своеобразные ясли. Потом настанет оче­редь школы, а там, глядишь, и до института добе­решься. Правда, случится это очень нескоро.

— Жизнь после смерти действительно суще­ствует?

— Существует. Но не для всех.

— То есть?

— Все зависит от уровня развития человека, от того, как он прожил дарованную ему жизнь. Ведь выжить после смерти — это значит сохраниться как личность, сохранить свое «я». Другими слова­ми, после смерти ты должен помнить, что ты — это ты, у тебя должна быть сила сохранить свои земные воспоминания. Часто говорят о бессмертной душе, но душа — это сердцевина, основа нашей личности. Это как ствол у дерева — без него никуда, но ведь есть еще и листья. И листья в данном случае — это наши воспоминания, наши мысли и мечты, наши идеалы. Именно это, в конце концов, и составляет нашу личность. Бели человек прожил земную жизнь глупо, а именно — цепляясь за наслаждения этого мира, прожил ее в погоне за властью и деньгами, то там эти листики не будут иметь никакой ценности и просто облетят. И так листок за листком с человека осыплются все его глупые мечты и желания, вся его корысть и стремление к власти и славе. Все это пу­стое, и, когда листки опадут, останется голый ствол, человек как личность исчезнет — потому что был соткан из глупостей, его жизнь ничего ему не дала и ничему не научила. Этот процесс очищения изве­стен как «вторая смерть». Пережить вторую смерть, сохранить свое «я» — а значит, и память о земной жизни, — могут только достойные люди. Таких на земле очень много, но это не должно нас успокаиг вать. Тех, кто потеряет себя, гораздо больше.

— Боги могут помочь выжить? Там, в том мире?

— Не только могут, но и помогают. Об этом го­ворится даже в ваших религиях. Верь Богу, живи

с Богом в душе, стремись к свету и справедливо­сти, избавься от всего, недостойного человека, — и там, в другом мире, ты попадешь в объятия твоих друзей, ушедших раньше тебя. Даже если ты порой был в чем-то не прав, Боги простят тебя — тем бо­лее, если ты осознал свои ошибки и заблуждения. Беда людей в том, что они ни во что не верят, счи­тают, что надо урвать побольше от этой жизни, а там будет видно. Их обнадеживают и разговоры о всепрощении Богов — почему не погрешить, если добрый Бог все равно все простит? Неплохо пожи­вем здесь, хорошо проведем время там- Не будет этого... — Виго покачал головой. — Боги всегда от­личат достойного человека от негодяя. И каждому воздадут по заслугам.

— А Корриган? — вырвалось у меня. — Как к нему отнесутся Боги?

— Об этом тебе надо спросить у Богов,—усмех­нулся Виго. — Но я бы посоветовал Богам поща­дить его.

— За что?

— За его дух. У Корригана огромный потенци­ал, и его беда состоит в том, что он выбрал не тот путь. Но я скажу тебе так: лучше быть великим преступником, чем жалким обывателем, думаю­щем лишь о том, как бы сладко поесть да хорошо выспаться. Я знаю, что когда-нибудь Корриган поймет свои ошибки, более того, я уверен в этом. Но сейчас он не в силах ничего изменить, его долг состоит в том, чтобы пройти свой земной путь до конца — каким бы он ни был. Кстати, о Корригане: ты здорово разозлил его, порубив лианы. Он пообе­щал убить нас обоих.

Я недоуменно вскинул голову.

— Лианы?

—Лианы вокруг его дома. Ты порубил их мечом, но ты не знал, что они — часть Корригана. Так же, как этот дом и даже этот лес — часть меня.

— Разве может быть связь между деревом и человеком?

— Может. Корриган искал лианы по всему лесу, он выкапывал ростки и садил их вокруг дома. Долгие годы ухаживал за ними, ему понадобилось несколь­ко лет, чтобы лианы признали его своим. Это мы считаем, что растения бесчувственны, на деле они могут испытывать боль, страх, голод и жажду. Они могут любить и ненавидеть и в этом очень похожи на людей. Существуют приемы колдовства, позво­ляющие связать энергетику человека с энергетикой растений. Человеку это дает дополнительную силу, растение тоже выигрывает, обретая надежного дру­га и покровителя. Вырубая лианы, ты сек Корригана по живому. Это очень больно, Корриган чувствовал боль лиан, как свою собственную. В итоге он пообе­щал убить нас. Меня—за то, что я показал тебе дом. Тебя — за то, что ты порубил лианы.

Мне стало не по себе, я вспомнил выступавший на срезах лиан розовый сок.

— Но ведь я не знал...

— А если бы знал? — усмехнулся Виго. — Ты сделал то, что должен был сделать, вы находитесь в состоянии войны, и глупая сентиментальность здесь не к месту. Корриган, к слову, не колебался бы ни секунды. От тебя в этом поединке требуют­ся две вещи: уважать Корригана как достойного противника и идти в этой битве до конца. А каким будет этот конец, знают только Боги.

— Я понял...

Некоторое время мы сидели молча.

— Я хотел спросить, — нарушил я молчание. — Там, в доме у Корригана, на столе вырезано жен­ское имя — Эмма. Кто она?

Виго вздохнул.

— Она и есть причина того, что молодой сварг Элеот стал Корриганом. Впрочем, ее не в чем ви­нить...

Виго замолчал, я терпеливо ждал.

— Ей было восемнадцать лет, когда Элеот влю­бился в нее, — продолжил Виго. — Он готов был сделать для нее все, но она любила другого. В день ее свадьбы Элеот убил жениха. Хотел убить и себя, но ему помешали. Потом, уже будучи моим уче­ником, он смог проникнуть к сваргам, нашел эту девушку и выкрал. Она, к слову, так больше и не вышла замуж. Корриган силой привел ее к себе, но взаимности так и не добился.

Виго снова замолчал.

— Он убил ее? — спросил я, с невольным ужа­сом думая о том, что там, рядом с избушкой Кор­ригана, где-нибудь находится могила этой жен­щины.

— Убил? — Колдун едва заметно улыбнулся. — Нет, что ты. Он ведь действительно любил ее, по­этому просто позволил ей уйти назад. После этого он и взял себе новое имя.

Снова возникла пауза. Я подумал о том, что мне пора, и поднялся со стула.

— Спасибо за обед и за интересную беседу. Ду­маю, мне пора...

Виго тоже поднялся.

— Пора, тебе сейчас надо больше быть одно­му. И не обижайся на выходки Серафимы, если она позволит себе что-нибудь лишнее. Она непло­хой человек.