Система, можно сказать, противоположная российской. С одной стороны, по улицам с солдатом не водят и не унижают достоинства человека. С другой стороны, в Российской империи узникам предоставляли харчи бесплатно, а в Англии узник-банкрот должен сам себя содержать, что уменьшало шансы выйти и заставляло вертеться, даже будучи за решеткой.

Поскольку в Штаты ссылали добропорядочных должников, которые не смогли рассчитаться со своими кредиторами, там понимали, что банкрот вполне может быть не только плутом, но и честным человеком, который должен быть защищен законом от произвола кредитора. Существует мнение, что в этом и следует искать истоки более либерального по отношению к должникам американского законодательства о банкротствах. В США тюремное заключение для должников было отменено в 1833 году, гораздо раньше, чем в Великобритании. Но «льгота» не распространялась на случаи утаивания денег при их наличии и долги по алиментам.

Последней из европейских стран практику заключения за долги отменила Греция, это случилось в 2008 году. В наше время в долговую тюрьму можно угодить лишь в считаных странах, например в Объединенных Арабских Эмиратах. До сих пор можно попасть в тюрьму из-за долгов в США, правда, не из-за самого факта их наличия, а из-за неявок в суд на слушания по поводу долга, либо нарушение графика платежей после его реструктуризации, особенно когда даже минимальный платеж игнорируется. Коллекторы активно побуждают суды выносить постановления об аресте. Выйти обычно можно под залог, равный сумме долга. И это, как говорится, совсем другая история.

***

В Англии разные тюрьмы давали узникам различную степень свободы. Очень интересное описание долговой тюрьмы находим в романе Теккерея «Ярмарка тщеславия» (1847–1848). Речь, наверное, идет о конце 1810-х – начале 1820-х – прошло несколько лет с окончания Наполеоновских войн. В романе изображена жизнь пары молодых семей, не имеющих наследства, но привыкших ни в чем себе не отказывать и занимающихся в их стесненных обстоятельствах самым настоящим мотовством. Не будем перечислять многочисленные подробности того, что и как они потребляют. Скажем только, что едят, например, тортю – суп из черепахи, стоимость одной ложки которого, по свидетельству русского путешественника Федора Иордана, равнялась «денным издержкам целого семейства низшего достатка». Один герой погибает при Ватерлоо, отставив вдову ни с чем, другой выживает и продолжает транжирить. Накапливается столько долгов, что его арестовывает бейлиф – судебный пристав. И везет… к себе домой! Дома у пристава – тюрьма.

Дом мистера Мосса обставлен великолепно. Он украшен картинами «величайших мастеров», которые много раз переходили из рук в руки во время операций с векселями. Только «двор мистера Мосса загорожен со всех сторон решетками, как клетка, чтобы джентльменам, проживающим у него, не пришла, чего доброго, фантазия покинуть его гостеприимный кров».

Мистер Мосс приглашает арестованного Родона Кроули «в покои нижнего этажа» и предлагает выпить чего-нибудь горяченького. Ему предлагают его старую кровать, которую постоянно проветривают и предоставляют только «людям из самого лучшего общества». До этого на ней две недели ночевал некий «достопочтенный капитан Фэмиш пятидесятого драгунского полка», «мамаша» которого выкупила того не сразу для острастки. Пока Фэмиш ждал освобождения, он «заправлялся» шампанским. Каждый вечер у него бывали гости – «все одни козыри», знающие толк «в добром стакане вина». Все это, разумеется, за счет матери должника. Сейчас в тюрьме помимо Родона шестеро – доктор богословия и пятеро джентльменов. «Миссис Мосс кормит за табльдотом[31] в половине шестого, а после устраиваются разные развлечения – картишки или музыка». На следующее утро Родону подают для бритья серебряный туалетный прибор. Завтрак сервируют в великолепной посуде. Приносят утреннюю газету. Родон коротает время за чтением газеты, беседой и игрой в карты со своим знакомым, капитаном Уокером. На обед «отличная баранья нога с репой», Родон выставляет всей компании шампанское. Выкупа герой ждет всего несколько часов.

***

В знаменитой лондонской тюрьме Флит разрешалось вести дела, принимать гостей, но оплачивать пребывание – «аренду» камер и пропитание – нужно было самим «постояльцам». Заключенным разрешали проживать не на территории, а поблизости, с семьей, если только они продолжали платить за камеру: долговая тюрьма была и частным коммерческим предприятием, которое должно было приносить прибыль.

Этот дух вольного предпринимательства отражен в «Посмертных записках Пиквикского клуба» (1836–1837) Чарлза Диккенса, главный герой которых мистер Пиквик оказывается в заключении. Он состоятелен и попадает туда «по идейным соображениям». Суд признал его виновным «в нарушении обязательства жениться» – якобы он поматросил (платонически) и бросил свою квартирную хозяйку. Ее ловкие адвокаты выигрывают дело, не гнушаясь подкупом свидетелей, и Пиквику присуждают выплатить «потерпевшей» 750 фунтов (около 50 тыс. сегодняшних) в качестве компенсации морального вреда. Пиквик отказывается, считая себя полностью невиновным, а дело – сфабрикованным. Не моргнув глазом, он отправляется в тюрьму. Ее можно выбрать на свое усмотрение, и герой предпочитает Флит: в другой «шестьдесят кроватей в каждой камере и дверь на засове шестнадцать часов в сутки».

По прибытии Пиквик должен «позировать для портрета», то есть «подвергнуться досмотру различных тюремщиков, чтобы те могли отличать арестантов от посетителей». В камеру его определят лишь на следующий день, а на ближайшую ночь один из надзирателей может «сдать» ему кровать «в своей каморке», которая оказывается комнатой с десятью железными кроватями. Пиквик «посредством математических вычислений» прикидывает, что эта «грязная комната» «приносит примерно такой же годовой доход, как улочка в предместьях Лондона».

По тюрьме можно свободно разгуливать в любое время. Пиквик совершает прогулку по узким и темным галереям, наблюдая жанровые сценки через приоткрытые двери камер. В одной компания рослых молодцов в облаке табачного дыма шумно беседует за недопитыми кружками пива и играет колодой засаленных карт. В другой муж с женой устраивают на полу убогую постель, чтобы уложить самых маленьких из оравы детей.

Постепенно предоставленная Пиквику комната заполняется персонажами, которые раскручивают новичка «проставиться»: на его деньги приносят сигар и «горячего хереса» из столовой, чтобы «прополоскать горло». Новообретенные знакомые начинают навязывать платежеспособному герою услуги: «Нет ли у вас белья, которое нужно отдать в стирку? Я знаю прекрасную прачку, которая два раза в неделю приходит за моим бельем, и, ей-богу, какая чертовская удача!.. Как раз сегодня она должна зайти. Не уложить ли мне кое-что из этих вещей вместе с моим бельем? Может быть, вам, любезнейший, нужно выколотить платье?»

На следующее утро Пиквику дают «постоянную прописку». Отыскать камеру помогает слуга, который собирает выставленную за двери оловянную посуду, как в гостинице – остатки завтрака, поданного в номер. Пиквика встречают три постояльца – спившийся священник, мясник и лошадиный барышник. Камера «омерзительно грязная и нестерпимо затхлая», спят на грязных тюфяках, всюду валяются остатки хлеба, корки сыра, объедки, мокрые полотенца, рваные платья, изувеченная посуда, сломанные вилки.